На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Кому за пятьдесят

12 642 подписчика

Свежие комментарии

  • Наталия Перуница
    Вот еще тема для обсуждения -  зачастую нас такими дуболомами представляют! Типа деградация в чистом виде. Только дег...Психологический т...
  • Наталия Комлева
    А что ж это она, бедная, так позеленела и перевернулась?Психологический т...
  • Галина Чужая
    А чего тут искать-то? На первой секунде видно её - у ноги старика.Психологический т...

Бледный свет... Валерий Рыженко

 


 БЛЕДНЫЙ СВЕТ.

1.

   С тех пор, с каких он помнил себя, он только и мечтал о том, чтобы стать звездой, это было его самое страстное желание, которое он хотел воплотить, но...

   Летними августовскими вечерами, когда спадала огнедышащая жара, выпаливавшая день до пустынного зноя, а лёгкий, порывистый  ветерок нагонял прохладу с недалеко расположенного степного, вербного ставка, он выходил из задушенного пеклом кирпичного дома. По глиняным ступенькам он спускался в глубокий земляной погреб с множеством отделений, расположенных так, что они напоминали лабиринт, в котором нетрудно было заплутать незнакомцу. В одном из отделений находилось самодельное виноградное вино. Он  брал с деревянной полки пол-литровую бутылку, а в кухне из шкафа ручной работы, который  был с множеством, мелких ящичков, он  захватывал гранёный стакан, выходил на освежающий воздух и садился на низкий двухступенчатый выгоревший порожек. Сделав несколько мелких глотков, он смотрел, как закатывается огниво - солнце. Оно словно падало в бездну, в которой, как рассказывала ему мать в детстве, жили огромные змеи с острыми, длинными шипами на  крыльях, не любившие свет. Они пытались вырвать сердце у солнца, чтобы оно погасло, и на земле наступила сплошная темнота. И тогда люди поклонялись бы им. Он слушал мать с гулко стучащим сердцем, которое начинало биться ровно и спокойно,  когда  змеи отступали перед  острыми, жгучими лучами солнца.

   Лёгкий хмель обволакивал его сознание и затапливал дневные, вялые от духоты мысли. Ему нравилось вечернее одиночество, он давно жил один, тишина, в которую погружалось окружающее, терпкий вкус вина, обострявший чувства. Положив подбородок на сомкнутые в лодочку ладони, он видел, как чистое днём небо  густо засеивалось плотной  теменью, на которую постепенно  начинали высыпаться звёзды, сжимая черноту до клочковатых небольших «островков». Звёздный свет, рассеиваясь, накапливался в волны, которые непрерывной чередой, следуя друг за другом, катились к земле. Порой небо превращалось в огненную бурю, когда на его простор вырывались огромные  кометы. Выбросив свои  огненные хвосты, они распарывали и сжигали темень, но потом, обессилив, исчезали.

   Эта картина завораживала его, и он мог часами смотреть на пылающие звёзды и думать о том, что каждая звезда это частичное  проявление Творца, излучающего звёздный свет, с которым ничто не может сравниться: Он вспоминал библейские мысли о создании мира. «Вначале Бог сотворил небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и  тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». ( Ветхий завет. Бытие. Глава 1).

   Многие библейские мысли с годами становились для него  сказочными, трогательными и наивными, как и рассказы матери. Вначале Бог имел для него плотское воплощение в виде всемогущего, сверхъестественного, живого существа, но безликого, но потом Бог всё более и более становился призрачным, пока не исчез совсем, так как он не мог ни поверить, ни представить, что кто-то в силах создать фантастический мир с неисчислимым  количеством звёзд. Кроме того, из книг он узнавал, что бесчисленные эпохи богов часто сменялись, раскалывались, порождали множество ответвлений и не удерживались в душе человека, а их служители  зачастую были двойственны. Наряду с милосердием они проявляли немало жестокости и обмана... ради власти, но, несмотря на это, он иногда  жалел, что отказался от веры в Бога, потому что дух веры в Бога в его роду передавался из поколения в поколения. Порой он  даже испытывал как бы чувство вины, но это чувство уходило, когда он думал о том, что он отказался от веры в Бога, но не отказался от самой веры, потому что на место веры в Бога он поставил веру в  звёздного Творца.

   Древние  мысли о сотворении, как он постепенно понимал, были слепками тогдашнего человеческого духа, иллюзиями, отвечающими своему времени, но время шло быстрее и обогнало их. Он был убеждён, что Вселенная не имела родословной, её никто не создавал, она была, есть и будет. Только он - звёздный свет Творца  изменяет Вселенную, но он не в силах её уничтожить. Он верил, что жизнь человека не ограничена только этой планетой, потому что в любом месте Вселенной существует свет, который и создаёт бесчисленное множество островков жизни. Что человек никогда не умирает, как некоторые привыкли думать. Каждая его смерть это не конец жизни человека, а начало новой. Что смертное время всего лишь время  переселения с одного островка жизни на другой, что островки жизни находятся в самом Творце, и они исчезнут только в том случае, если, исчезнет сам  Творец, но Творец и его свет, а это было для него одно и то же, были, по его мнению, вечными. К вере в звёздного Творца он пришёл ещё в институте. Она была настолько сильной, что он утверждал её, как  истину, не допускал никаких сомнений в себе и никогда не вступал в споры, дискуссии, считая их напрасной тратой времени.

   «Как слово рождается из слова, так и жизнь из жизни и свет из света, - думал он. -  Настоящее рождается из прошлого,  будущее из настоящего, а настоящее снова из прошлого».

   Всё остальное, которое окружало его в жизни,  почти не интересовало его, и казалось мелким, ничтожным, не заслуживающим  внимания, о котором не стоит и думать, что основная цель человека это не познание человека, о чём говорил Ф. М. Достоевский: «Человек есть тайна. Её надо разгадать, и ежели будешь разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком», а познание Творца звёздного света, если бы  не один житейский случай.

   Уже за полночь он вставал с порожек и шёл по вытоптанной дорожке в дальний угол двора, где находился  одряхлевший, покосившийся фонарный столб. Щёлкнув включателем, он смотрел, как из прозрачного шара вырывался бледный свет, вокруг которого начинали виться мошки. Они были похожи на чёрные точки, а фонарь на глаз, который съедала катаракта.

- Тебе никогда не сравниться со звёздным светом, и ты никогда не станешь им, - недовольно бурчал хозяин, глядя на небольщой круг света, падавший от фонаря на землю, - ты малосилен, и твой свет очень тусклый и пригоден только для мошек

   Свет фонаря в отличие от звёздного света был рукотворным, и его владельцем был человек, но не это тяготило фонарь, а слова хозяина, который  отнимал у него название «свет» и называл стеклянной лампочкой. Фонарь не отвечал, не потому, что он не мог говорить, а потому что знал, что хозяин прав, и ему никогда не стать звёздным светом. Это было горькое чувство, смешанное с жалостью к себе. Каждый день к нему подбиралась старость, забирая память. Он уже не помнил, кто и когда его поставил. Молодость превратилась в пыль и трещины.

   Его включали, и тогда он видел звёзды и завидовал им, так как они казались ему  свободными, передвигались в пространстве, разбрасывая свет по всей Вселенной. За свою жизнь они видели то, что он никогда не сможет  увидеть. Их жизнь была наполнена загадками, путешествиями, открытиями новых миров. Они были счастливыми свидетелями рождения новых звёзд. Печальными, когда умирали старые, отдавшие свой свет рождению новых, а он был прикреплён железными массивными кронштейнами к загнивающему столбу, зажатому между двумя ржавеющими рельсами. Когда его выключали, он засыпал, но и во сне он видел звёзды. Он представлял себя в их семействе, его бледный свет пытался добраться до них, но расстояние было слишком велико, он терял силы и не мог бороться с темнотой, которая поглощала его свет.

   Он был единственным фонарём на улице и чувствовал одиночество. Время источало его. Столб был обшарпан, с разлохматившейся щепой, его изъедали черви, проделывая в нём дыры. Они доедали последние останки, и вскоре столб должен был рухнуть. Проезжающие машины погружали фонарь в клубы пыли и гари, которые осаживались на нём непроницаемой коркой. Зимой его  отхлёстывал снег. Осень заливала дождями. Лето раскаляло прозрачный шар, который даже начинал плавиться. Он терпеливо сносил все прихоти непогоды. Люди проходили мимо, даже не глядя на него, никто не здоровался, словно его и не было. Они говорили о работе, деньгах, покупках, болезнях о том мире, который был далёк от звёздного мира, но близок ему, потому что их мир был так же тосклив и так же неустроен, как и у него. Он чувствовал вокруг себя пустоту, которая была сильнее, чем темнота, потому что с пустотой невозможно было бороться, так как она была безлика. Мальчишки из рогаток обстреливали его, чтобы разбить. Он был весь в тёмных пятнах, затвердевшая грязь слоями покрывала его, которую время от времени смывал дождь, свет тогда становился ярче, но потом она снова накапливалась и подавляла его.

2.

   Как-то раз хозяин, включив свет на фонарном столбе, хотел направиться к порожкам дома, но споткнулся о камни, которые он всегда подставлял под открытые ворота, чтобы они не захлопнулись, когда он выезжал или въезжал на машине. Он нагнулся, чтобы подобрать камни. Очки скользнули по носу и слетели. Вверху полыхал яркий звёздный свет, но этот  свет не помогал ему найти  очки. Он долго искал их, ползая на коленях и ощупывая землю руками, пока не увидел, что они лежат в бледном свете фонаря.

- Какой же  ты молодец, - отряхиваясь от набравшейся пыли, сказал хозяин, это были первые слова благодарности ему за всю его жизнь,  - если бы не твой свет, я раздавил бы свои очки. Не велика вещица, но без неё я слеп.

   На следующий день, едва солнце распустило свои лучи,  хозяин выехал со двора, а. вернувшись, привёз  крепкий столб, выкрасил его в цвет неба, старый он выкопал и вывез на мусорную свалку. Он очистил место от сорняков, на котором стоял прежний столб, посыпал песком. Он возился с фонарём целый день, вычищая его от пыли, вытирая до блеска. Проходившие мимо люди, видя хозяина за работой, смеялись и  говорили: зачем ты чинишь  эту рухлядь, он не даст нам достаточно света, мы  ходили в темноте и будем ходить. Некоторые раздражались и злобно кричали, что если он поставит фонарь, они разобьют его, потому что он будет мешать им спать.

   Вечером, когда стала наступать темень, обволакивая улицу, хозяин зажёг фонарь. Вспыхнувший свет накрыл всю улицу, высветив её. Она была красива в его свете, который играл на верхушках тополей, акаций, сирени, во дворах, на крышах домов. Люди даже вышли из домов, подумав, что солнце откатилось вспять, чтобы  вернуть прошедший день, но солнца не было. Они с удивлением смотрел на разливающийся ярким светом  фонарь. Удивление переходило в радость. Они веселились и говорили, что теперь они будут ходить в свете, а не во тьме.  

   Если раньше фонарь думал, что он одинок, что его участь одиночество и ему никогда, как бы он не пытался  и какие усилия не прилагал бы не стать звездой, если до этого он завидовал звёздам, то сейчас, глядя на веселящихся людей, он понял, что  заблуждался.

   «Не нужно завидовать звёздам, - думал он, -  и не обязательно самому быть звездой,  главное не в этом, а в том, чтобы приносить радость человеку, а это не зависит от того станешь ли ты звездой или останешься стеклянной лампочкой»...

Картина дня

наверх