Было это в конце 1991 года. Союз уже развалился и в Узбекистане тоже был большой бардак. Никто толком ничего не понимал. Вместо денег были какие-то листы отрывные. Назывались сум-купоны. И отрезались они ножницами и отдавались вместе с рублями. В зарплату их давали раза в три меньше, чем рублей.

Однажды вечером мне позвонил мой старый друг, Семен Петрович Охман. (Самуил Пинкусович – по паспорту) и сообщил, что их учреждение разогнали и он теперь безработный.

Я позвонил своему начальнику и попросил, что бы он посодействовал в трудоустройстве Петровича. Начальник его хорошо знал по совместной работе в НИИ ГОСНИТИ. И пообещал помочь.

Приняли его начальником техотдела на строящийся завод «Узбытробот» по производству стиральных машин. Я же там работал ведущим конструктором, а начальник – Главным.

После событий в Приднестровье, мать Петровича эмигрировала в США, а ему пришло сообщение из посольства, что он с семьей может эмигрировать туда же.

Жена Петровича погибла под машиной, оставив ему двух взрослых дочерей и малолетнего сына. Было ему очень трудно, так как дочери эмигрировали. Одна в Израиль, другая в США.

Подруга покойной жены нашла ему женщину. Та работала в хореографическом училище пианисткой.

Эта женщина – хохлушка. С довольно шумным характером. А он сам – меланхолик. По-моему они дополняли друг друга.

Так вот…Галка, когда увидела предложение, то загорелась  мыслью об Америке. И стала Семена интенсивно обрабатывать. Семен ехать не хотел. У него отец и родные похоронены были  на Бекабадском кладбище. Отец прошел всю войну. Был ранен, имел много наград, и умер от ран в середине шестидесятых.

Потом его пугала мысль, что нужно учить английский. А он был туг к языкам.

И вообще – он всего боялся. Что там не климат, что тоска замучает, что языковой барьер не пройдет и работать не сможет…и прочая, и прочая!.

Но Галка его дожала. Тогда он придумал, что документы перевести на русский язык не сможет.

Галка приехала ко мне и попросила на него повлиять.

Я ему заявил, что на него самого можно на…ть, но ему нужно думать о будущем сына. И дочери, которая загибается в Израиле после ухода от содержателя…

Он поныл немного, но потом согласился.

Забрал я его документы и поехал к сестре. Сестра окончила ИНЯЗ, факультет английского языка. А практику проходила, слушая передачи из Лондона по радио.

Она мне быстро перевела весь пакет, после чего Семен и Галина заполнили все графы. А затем он улетел в Москву.

Прилетел он довольный, так как ему сказали, что бы он слишком не надеялся. Проверка покажет, можно ли им эмигрировать в Америку.

Но я убедил их в том, что нужно готовиться, что бы потом не пороть горячку.

А дел было много. Они развелись, Галина вышла фиктивным браком за покупателя. Оформила дарственную. Потом развелась и снова вышла за Семена.

На эти деньги  они поставили себе зубы и подлечили болячки. (Только Галину чуть не  угробили).

Потом он стал учиться ездить на машине. И чуть сам не разбился и не угробил товарища.

Потом они снова летали в Москву. Где окончательно оформили все документы.

Однажды он притащил на работу старинные настольные фарфоровые часы. И стал мне их совать на память. Мол, 18 век, только кое-где финтифлюшки отбились. А такие часы через таможню не пропустят. А здесь за них цену не дадут.

Я спросил, а финтифлюшки сохранились? Он ответил положительно. Тогда я забрал часы и ушел в цех.

 В цеху ребята победитовым сверлом насверлили на сколах дыры и поставили бронзовые шарики и куполочки на штифтах. Одним словом, изуродовали, как Бог черепаху. Такая пошлятина получилась!..

Пришел я в отдел, и отдал часы Семену. Но сказал, чтобы он в механизм вдул из пылесоса пыли, сколотые части отдал Галине в ее чемодан, а на таможне сказал, что везет, как память об отце.

Потом Галина, когда приезжала в Ташкент на похороны брата, сказала нам, что эти часы, когда им было трудно, они продали за четыре тысячи баксов. Вместе с не поставленными финтифлюшками.

Еще махнулись мы инструментами. Отдал я свой комплект хромированных инструментов, минипаяльник и все к нему. А он мне отдал весь свой….(до сих пор им пользуюсь).

 Теперь цитирую Петровича по памяти:

-Прилетели мы в Нью-Йорк. Летели через Лондон, аэропорт Хитроу Устали, как черти. Одно только радовало, что таможню прошли нормально, так как у нас вещей было мало. А над другими измывались нещадно. Отбирали значки, марки, монеты, картины и рисунки. Вопль, ругань, проклятия… Голова шла кругом…

Там нас встретили и поселили в гостинице, а на следующий день отвезли в миграционный центр и поселили в квартире типа семейного общежития. Коридор общий, а все остальное отдельно.

В квартире стояла неплохая мебель, холодильник, телевизор (не работающий), а на кухне были встроенные шкафы с набором продуктов на первое время.

Назначили нам пособие по 800 эрзацдолларов на человека. На эти доллары можно было отовариться в специальном магазине.

Решили мы с Галкой сходить в этот магазин. Пришли, открыли рот и обалдели. Там одной колбасы сортов сорок. А жратвы видимо-невидимо.

Походили мы по магазину, ничего не купили и пошли домой.

Дома позвонили по телефону и сделали заказ. Там спросили, чего мы хотим. Ну, Галка им надиктовала, а они все записали. В самом конце разговора она попросила на остальные оставшиеся деньги пива и сигарет «Мольрборо».

Где-то  часа через полтора приезжает пикап. Выходят из него парни в униформе, и начинают вытаскивать, заносить в квартиру и рассовывать по полкам продукты. А я жду пива и сигарет. Уж больно курить хочется!

Наконец они начали заносить последние ящики. Я спросил, а где сигареты и пиво. Они удивленно указали мне на эти ящики. Там было блоков десять сигарет и пару ящиков баночного пива. ( Все это там дорого…).

Галина стала им совать заначенные баксы, но они отказались, заявив, что если узнают, что с эмигрантов взяли чаевые, то выгонят с работы с волчьим билетом,…а то и в тюрьму посадят!...

Продуктов было столько, что советскому человеку и за три месяца не съесть!...

Галка языковый минимум сдала сразу. А я два раза проваливался. Поэтому полгода не могли получить назначение на работу. Но может и к лучшему.

Почувствовала она себя плохо и обследовалась в госпитале. Там у нее нашли начальную стадию рака, где то по- женски.  А в Узбекистане не нашли и лечили от другого, только вред нанесли. Операция стоила двадцать тысяч долларов за счет правительства США.

А я шел однажды по улице, вижу, у дороги лежит приличный видак. И никого нет. Посмотрел я по сторонам, и пошел дальше. А там, у следующего дома стоит холодильник. До меня дошло, что эти вещи специально выставили, что бы кто-нибудь забрал. Вернулся я и забрал тот видак. (Лишь потом узнал, что в пятницу люди выставляют ненужные им, но годные вещи, а в ночь на понедельник их забирает мусоровоз.).

Принес я этот аппарат домой, смотрю, а там пломбы даже не вскрыты. Ну, я и открыл. А там провод отпаялся. Запаял, включил, работает, как часы.

Так же нашел музыкальный центр, совершенно годный, даже ремонтировать не пришлось. (Правда потом и видак и центр тоже выставил, когда купил японские последней модели).

 Наконец минимум с грехом пополам сдал. По результатам, технической должности не дали, а назначили ехать в Даллас, на завод по раскройке листовой стали. (Там сталь поставляется только в рулонах, любой толщины, а по спецзаказу предприятий ее раскраивают на листы). И была там для меня должность токаря.

Приехали мы в Даллас. Дали нам там квартиру, но мы за нее не платили, пока на работу не вышли и не получили зарплаты…. 

Произошел там со мной казус. Пошел я по приезду прогуляться и посмотреть округу. Место мне не понравилось. У них даже тротуаров нет, и машины туда-сюда так и снуют.

Иду я по улице. Останавливается полицейская машина, выходит из нее коп и что-то у меня спрашивает. Я его тарабарщину ни хрена не понял.

Потом сообразил, что он у меня права спрашивает. Какие там права, я ведь не на машине! Ничего у меня не было. И забрали меня в участок.

Там с напарником лопочут что-то друг другу. И вдруг слышу родные слова  - «рашен?....»

«Рашен, рашен, обрадовался я.  Америка окей. Юнион» -  и показываю рукой, вроде как на посадку иду…

А тут пришла Галина и принесла мои документы…

Оказывается, там любой пешеход вызывает подозрение. Особенно, если он по виду отличается от остальных.

Пришел я на завод, где мне предстояло работать токарем. Такого кошмара я никогда еще не видел…. Цеха постройки начала века. В цехе тускло, темно, станки старые, а некоторые даже с приводными ремнями, как у Саввы Морозова....А говорили, прогресс.. прогресс!   Дремучий лес!...

Дали мне станок. ДИП 500 перед ним младенчик! И заставили на этом мастодонте точить какие-то  втулочки. Но инструмента не дали. Оказывается, нужно свой иметь.

Весь следующий день я закупал инструмент. Благо, магазин был на территории завода. А затем приступил к работе.

Токаря вокруг были так себе. Не то, что я – ас. Как-никак столько лет отпахал на авиазаводе. Захотелось  мне показать класс. Ну и наделал я этих втулок в два раза больше нормы. Жду, когда меня мастер похвалит.

Дождался. Вызывает меня мастер (Руссо-американец) и говорит на ломанном русском: Ти, Самуил, имигрант и поэтому я тибе объясняю. Ти не должен делать то, что тебя не спрашивают. Сказали, сделать столько, надо и делать столько. Меньше – можно, сам пострадаешь. Больше – нельзя. Побъют…

 Ну прям как у нас в СССР….

Ты же знаешь, у меня авторские по режущему инструменту. Решил я подать рацуху. Подсчитал, что производительность смогу увеличить раза в три. Пришел к мастеру со своими расчетами и чертежами. А он мне говорит, что когда я буду мастером, тогда и буду толкать свои идеи. А если я не угомонюсь, то он меня сгноит!

Вот так началась моя трудовая деятельность. Но, правда, через полгода все-таки стали платить мне по 3,5 тыс. баксов. Ну, там премиальные еще по праздникам…

Галка еще в Нью-Йорке окончила компьютерные курсы. И ее направили на фирму, которая нижнее бельё для Голливуда делает. Поначалу поставили на первичный приемный контроль сырья, но потом продвигали до тех пор, пока не стала выпускной. Она ведь пианистка, и на компе, как на рояли шлепала. И дали зарплату в 5,5 тыс. баксов.

Что делать с такими деньгами мы поперва не знали. Каждый месяц оставалось тысячи три, четыре.

У американцев денег нет. Они, как до совершеннолетия доживают, так всю оставшуюся жизнь в долг живут. А ты же знаешь, я долгов терпеть не мог!...

Купили мы с Галиной «Форд». Но практики маловато, и ездил я осторожно. И поперва удивлялся, почему мне все поднятый вверх средний палец показывают!

Выезжал один раз на перекресток, и мне в переднюю правую дверь впаялась молодая американка. Чуть Галку не убила…

Невдалеке стояла патрульная машина, но ни один коп к нам не подошел. Американка выскочила из своей машины и стала что-то лопототать. Галка мне перевела, что она предлагает все уладить миром. И готова заплатить. Я закивал головой, она вынула книжку, написала что-то, выдрала лист, отдала мне и тут же слиняла.

Отдал я бумажку Галке, она посмотрела и сказала, что это чек на 12 тыс. баксов.

А копы так к нам и не подошли….

Приехали мы домой…стали решать, что делать. Я не захотел к другой машине привыкать. Позвонил на фирму  и мне пригнали такой же «Форд», а старый угнали в ремонт…

Потом этот «Форд» Галка у меня отобрала… А я сдуру купил «Кадиллак»…

Приехал на нем на работу. И вдруг сам босс меня вызывает. Захожу, вижу, он недовольный. Думаю, в чем же провинился.

Оказывается, у него такой же «Кадиллак», только старый. И теперь ему придется покупать другую машину, хоть на этой еще можно было ездить. Но престиж уже не позволяет. Вот тебе и равные права и возможности…

Не выгнал только потому, что эмигрант…

 В конце 90-х приезжала Галина на похороны своего брата. (Саму ее взяли из детдома, ее семья  - беженцы и в войну она потерялась).

Привезла она журнал, где на развороте ее фото, снятое при награждении высшей наградой фирмы, которой 150 лет (был юбилей). Наградили ее золотым пауком с рубиновыми глазами. Красивая штучка.

Рассказывала она о своей жизни в Америке.

Накопили они денег, взяли заем и купили дом в «коммуне».

Коммуна – это специальный застроечный район, с полным социальным набором.

Раз в год платишь за все и живешь в свое удовольствие.

В комплект услуг входит гараж для автомашин с техобслуживанием, бассейн с морской водой, где зимой можно купаться, так как вода подогревается, спортивный комплекс, стрижка газона, коммунальные услуги, семейное кафе-ресторан, пиццерия и пр.

Купаться Галина ходила поздно вечером, стеснялась своей полноты.

Считались они бедными, так как дом у них был двухэтажный. С  тремя спальнями, двумя туалетами, а на первом этаже – гостиная и кухня с кабинетом Семена рядом. Ну и погреб – естественно.

Обошлось им все это в 140 тыс. баксов.

Заем был льготный, и им скостили потом процентов 30. Так что обошлось, как она говорила, всего в 98 тыс.

Автопарк у них небольшой. 4 машины на троих. Причем, она предпочитает японские и меняет их раз в три, четыре года. Говорит, стоят недорого (18 тыс.$), и очень надежные. Сеня ездит, на чем попало. В основном – на американских. А сын - на спортивных.

Петровичу все так же палец показывают…Поэтому с ним Галка и сын не ездят.

А на «Шевролле» ездят отдыхать на  Атлантику, или Тихий океан.  (Но за рулём Галина.)

Отдыхали на многих курортах, плавали на круизном корабле. Были туристами в Мексике и других островных Латиноамериканских странах.

 Вот так жизнь прожигают. Оба сейчас на пенсии, но оба работают. У Семена пиццерия. ( Сам готовит, сам продает). У Галины маленький бутик. Там она кое-что с фирмы, на которой работала, продает. На жизнь хватает.

Аркадий вырос, Сейчас работает программистом на фирме.

Вот так они и живут…эмигранты…