На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Кому за пятьдесят

12 642 подписчика

Свежие комментарии

  • Наталия Перуница
    Вот еще тема для обсуждения -  зачастую нас такими дуболомами представляют! Типа деградация в чистом виде. Только дег...Психологический т...
  • Наталия Комлева
    А что ж это она, бедная, так позеленела и перевернулась?Психологический т...
  • Галина Чужая
    А чего тут искать-то? На первой секунде видно её - у ноги старика.Психологический т...

Быль... Валерий Рыженко

БЫЛЬ

1.

А каким он парнем был. Александр. С этого и начнём.

Случилось быстро, неожиданно и непредвиденно.

Это была первая встреча после двадцати пяти лет неизвестности друг о друге. Свиделись, но расспрашивать, кто и где работал, не расспрашивали. Так было заведено. Знали, что окончили Высшую школу КГБ (Вышку). Этого было достаточно.

Говорили об учёбе в Вышке, преподавателях, немало было минут молчания, вспоминали общежитие на Шаболовке, где до одури, бывало и до каленых кулаков, спорили о философии, политэкономии, (на спецдисциплины был запрет), кафе «Звёздочка», куда слушатели закатывались попить пиво после получения стипендии. Не обошли и подружек, некоторые отлетели, остались бывшими, другие привыкли ждать и встречать.

Александр притащил гитару и, размахиваю ею, как дубиной, начал горланить.

- Та самая, ребята. (Собравшиеся давно выбрались из ребят, заблестели звёздными погонами.) Родная наша, общежитская. Берёг, как зеницу ока. Она помнит всех. – Он показал дно шестиструнной гитары, на котором были росписи всех бывших слушателей.

А какие песни пели? Ни одну полностью, рвали строчками, перескакивали с одной песни на другую под топот ног, оглушительные хлопки ладоней, подхватывали, смешивали и кувыркали слова. Это была не путаница и не хаос, позабыли то, что не крепко держалось в душе, а то, что привампирилось кровью, то и вспоминалось. Они радовались, потому что снова были вместе. Под конец встречи решили, что собираться теперь будут каждый год.

2.

Александр после окончания встречи такси не захотел брать, решил пройтись. Было холодно, накатывался хлёсткий, ледяной ветер, но они не сбивали хорошее настроение. Его семейные неурядицы и чувство настороженности, преследовавшее Александра последние пять лет, растворились в воспоминаниях.

Это была его первая, спокойная прогулка за несколько лет. Обычно (это время после того, как он вернулся из – за границы в Союз), закончив работу, Александр спешил домой. Жизнь разнообразием не баловала. Служебный кабинет, командировки, квартира, дача, чуть ли не ежедневные посещения больницы, на которой замыкался день.

Он шёл, не останавливаясь, с горячим любопытством рассматривал светящиеся окна кафе, ресторанов, ночных клубов, магазинов, лица, к разговорам не прислушивался. Его любопытство натыкалось на любопытство прохожих, которые с удивлением смотрели на высокого, широкоплечего мужика в распахнутом пальто, без шапки под ледяным ветром, с развевающимся шарфом, взлохмаченным волосом, не зачехлённой гитарой, угнездившейся на плече, широким шагом, пробивавшим густую, замёрзшую, как в комок толпу, словно таран. Он был похож на бродягу, если бы не дорогая одежда. Толпа шарахалась в сторону, обсыпала его возмущёнными словами и окриками, а он не обращал на неё внимания, приветствовал поднятой рукой вверх и улыбался.

Подполковник шагал так, как шагал слушатель Сашка и не думал: мало или много ему ещё придётся пройти.

После выпускного вечера в Вышке жизнь казалась ему всё сужающейся тропинкой, по обе стороны которой находились пропасти, не просчитанный шаг и полёт в неизвестность, но сейчас она, словно море разливалась в его душе.

Подполковник, как бы вернулся в то прошлое, где он был заводным, неуёмным парнем, которого волновали только две основные проблемы, почти равные по своей значимости: сдавать экзамены, по возможности так, чтобы не схлопотать пару и погулять с подружками, распотрошив за день или за неделю стипендию. Как дотянуть до следующей - это уже было не его заботой, а заботой более расчётливых, сдержанных и дружелюбных товарищей.

Александр был вожаком, вечерами не отлипал от гитары, любил блатные песен: «Сиреневый туман…». Из – за них подружки его товарищей думали, что он сидел и спрашивали: Сашка, как ты из тюрьмы попал в такую школу, на что он отвечал: тюрьма была для меня нулевым курсом, где проверяли мою пригодность работать контрразведчиком.

Александр не заметил, как дошёл до парка культуры имени Горького, остановился и снова окунулся в прошлое, которое было жгучим, ярким и заполнено одним именем, таким же, как у его матери.

Как бешено тогда крутились карусели, рвали в клочья воздух, как горячились чувства, замирала душа, а ветер сёк лицо, как сдавливало горло и сердце, и как звонко взрывался смех, откликаясь эхом в безоблачном небе. Как хотелось парить, летать, встречаться и как не хотелось расставаться возле кинотеатра «Алмаз», который находился недалеко от общежития, ждать и, наконец, дождаться. Да. Была и осталась. Намертво завинтилась в его душу.

Он улыбнулся: не ходок я, и не тянуло.

Александр смотрел на притихший парк, застывшие карусели. Ночь забрала у них «жизнь», но утром она пробьёт темень и хлынет небесным, тёплым светом.

Поднявшись по горке к ресторану «Варшава», Александр пошёл по трамвайной линии в направлении общежития. Он, словно делал обход своей слушательской жизни. Всё вспоминалось из неё, оживало в памяти: грохочущие трамваи, пробежки до метро «Октябрьская», когда пыльно и пусто было в кармане, прыжки через турникеты, ответы тёткам, стороживших проход: да, ладно, чё раскричалась за пяток, в следующий раз я два заплачу. И платил. В, конце концов, добился свободного прохода.

- Как сумел, - спрашивали его.

- Психическими атаками. Им надело кричать и за мной гоняться.

Он вспоминал о площади перед Белорусским вокзалом, преодолеть которую было чрезвычайно трудно, так как на ней всегда шастал военный патруль, придираясь то к нечищеным сапогам, то к пилотке, сбитой на затылок. Сашка взглядом вылавливал высокого воинского чина, пристраивался за его спину: адъютант и, дойдя до моста через железнодорожные пути, налегал на ноги и, промчавшись триста метров, скрывался в сером здании без вывески: Вышка.

Общежитие было осветлено, из окон лился свет. Подполковник прошёл через проходную, поднялся на второй этаж и зашагал по длинному коридору с затемнённым концом. Здесь, считай тридцать лет назад, начиналась его новая жизнь, а когда и как она закончится, он не думал.

3.

Добравшись до квартиры и открыв дверь, Александр почувствовал запах валерьянки. Поставив гитару в угол прихожей, он, зайдя в спальню, увидел жену Веру, которая лежала, уткнувшись лицом в подушку.

- Мечется, - спросил он, присев рядом. – Опять накатило.

Жена встала, как осунулось её захлестнувшееся бедой лицо. Подойдя к нему, она уткнулась в его плечо. Подполковнику показалось, что на его плечо загрузили огромную, свинцовую гирю. В это время в комнату вошёл сын Василий. Он быстро прошёл мимо них, но не вышел, а, повернувшись круто к отцу, зло бросил.

- Нагулялся на встрече. Попил. А я тут мучаюсь.

- Поспешил ты выписатья, - стараясь не раздражать его, сказал Александр. – Давай завтра поедем в больницу. Доведём дело до конца.

- Больница, - скривившись, ответил Василий. – Какое слово. Это не больница, - чуть не завопил он. – Меня там, как зверя держат. Это ты меня довёл до неё, ты.

- Я не спорю, - сказал Александр, почувствовав, как засбоило сердце от взгляда на судорожное лицо сына. - Моя вина есть.

- Ещё бы ты спорил, - угрожающе бросил Василий. - Вечные командировки, мать оставалась одна, У меня полная была воля. Разве она могла уследить за мной. Ты бы уследил, но тебя – то не было. Показывался временами. На работу ссылался. Я и пристрастился к наркотикам. У нас чуть ли не вся улица наркоманами забита. У, - завыл он. – Как я тебя порой ненавижу.

- Ты же знаешь, где я был.

- Мне нет до этого никакого дела. Ты должен был быть со мной, я стал наркоманом, психом. Все твои старания: центры здоровья, реабилитация, подшивки не помогли. Я скоро сдохну. Поплачешь, - с удовольствием закончил он.

- Может вызывать скорую?

- Скорую, - закричал сын, - чтоб амбалы меня скрутили и прямиком в наркологию и стали накалывать? Они не лечат, они закалывают лекарствами. Ты теперь не вызовешь её никогда. – Он бросился на кухню и через несколько секунд выскочил с ножом.

Александр оттолкнул жену, чтобы защититься от метнувшегося ножа, но она, вместо того, чтобы остаться стоять, опять бросилась к нему и зажала бессознательно его правую руку. Подполковник не успел перехватить нож.

==========

- Как же так? - сказал кто-то из бывших сокурсников, глядя на венки цветов, в которые были вплетены чёрные ленты. – Что это нелепость или неизбежность?

Александр уже не мог ответить, не мог чувствовать, как его опускают в яму, не мог видеть жену, своих товарищей, не мог слышать, как комья земли бьют о заколоченную крышку гроба.

- Пройти Афганистан, Грозный, да, где он только не был, остаться целым, невредимым, без единой царапины и погибнуть от собственного сына. Почему?

Шепоток в толпе.

- Военный. Вишь, сколько орденов и медалей натаскал. Наверное, сам немало поубивал...

Картина дня

наверх