Александр Кибальник…Мы из Шахтерского детства.. главы 21…22…23

 

               Александр Кибальник…Мы из Шахтерского детства…

                 главы 21…22…23

 

               Глава 21

        Мальчишки частенько бегали смотреть, как воен-

нопленные немцы строят для себя лагерь. Они тут

же и жили, под открытым небом. Фрицы работали

споро — уже второй барак возводился под крышу.

Как-то пошли к зоне все вместе: Кудлыч, Борька

Ямпольский, Пестриков, к ним пристроилась и ма-

лышня: Равилька Сабиров, Кузя…

        Кудлыч молча наблюдал за немцами: несколько

человек колотили молотками и топорами на верху

строящихся бараков, другие таскали щиты, пилили

доски двуручной пилой. Совсем близко от пацанов

протащились двое с длинной доской: один с вислы-

ми щеками, морщинистый, похожий на приплюс-

нутую жабу, ремень спущен, болтается где-то внизу

живота; другой тощий и сутулый, но жилистый; тот,

что стоял на верху штабеля, подтянут, строен и ве-

сел. Правда, не брит, оброс жесткой щетиной.

— Знаешь, Рыжий, что у него на пряжке написа-

но? — спросил Кудлыч.

— Что? — встрепенулся Пестриков.

— С нами Бог!

— Они что, верующие? А какой они веры?

— Немецкой, наверное…

        Похожий на жабу стал что-то говорить немцу, что

стоял на штабеле. Тот громогласно расхохотался,

хлопнув себя по ляжкам и крикнув «Майн Гот!» Он

стал что-то возбужденно говорить немцам внизу.

Борька Ямпольский вдруг перевел с немецкого:

— Он сказал своим фрицам, что хочет жрать и

умирает с голоду. Сейчас бы курочку слопать, сказал

он, зажаренную в масле. Еще он сказал: эх, сейчас

бы миску штруделей… ну и толстую немецкую фрау

впридачу… А в этой поганой России они с голоду

сдохнут и ни одна фрау не узнает об этом.

— Ямпольский, ты знаешь немецкий? — сощу-

рился Кудлыч.

— Знаю.

— Борька, скажи фрицу, что он отсюда никогда

не выйдет, так и сдохнет в Сибири! — захохотал Ры-

жий. — Фрау ему захотелось, а больше ему ничего не

надо? Борька, переведи фрицу: ему не фрау, а хрен

в сраку!

        Ямпольский смущенно выслушал Рыжего, но пе-

реводить не стал.

— А-а! Боишься?!. Вот ему! — Пестриков выки-

нул тощую руку и показал фрицу «хрен», завопив:

— Тебе, тебе, козёл!.. Хрен в сраку!..

        Немец глянул на Рыжего, раскатисто засмеялся.

        Снова что-то громко и весело сказал своим и покру-

тил пальцем у виска.

— Он сказал, что это русские недоумки, а они,

арийцы, работают на этих скотов. А мы — это моло-

дой подрастающий скот, маленькие русские свиньи.

Ничего, Адольф Гитлер скоро дойдет до Урала. Мос-

ква уже взята нашими, то есть ими, немцами. А этим

недочеловекам придет конец, — перевел Борька.

— Врет сука! Москву отстояли!..

        Равилька нашёл камень и запустил им в немца-

весельчака, но камень пролетел мимо. Рыжий опять

показал немцу непотребный жест, а тому хоть бы

хны— смеется, глядя на оборванцев и принимая до-

ски из рук других пленных. Ямпольский после пере-

вода погрустнел, а Кудлыч стоял, не проронив ни

слова.

        Валерку Кудлыча какая-то неведомая сила тянула

к этой зоне. Он часто приходил к колючей прово-

локе и подолгу смотрел на военнопленных. Он стал

выслеживать немцев, что работали на шахте. Неко-

торых из них спускали в сопровождении конвоиров

в шахту. Работали отдельными бригадами, но потом,

к концу войны, некоторым военнопленным позволя-

ли работать вместе с русскими.

        Нескольких немцев водили в старый разрез рыть

штольню. Валерка не один раз подползал к штольне

и наблюдал за работой пленных. Однажды в разрезе,

когда пленных вели на работу, он, надвинув кепку

на самые глаза, столкнулся с одним из них. Высо-

кий, мордастый, хоть и изрядно похудевший, детина.

        Он узнал его. Да, это был тот самый немецкий офи-

цер, который наблюдал расстрел солнечным утром в

Белоруссии, а потом всадил всю обойму в его отца,

лейтенанта Кудлыча. Он! Валерка не мог ошибить-

ся. На правой руке фашиста, как и у того, выколота

татуировка: хищный одноглавый орел держит меч,

и надпись «С нами Бог!» Военнопленный кинул на

Валерку холодный равнодушный взгляд и потащился

дальше.

        Конвоир увел немцев к штольне, а Кудлыч долго

не мог прийти в себя. Выбрался из разреза, побежал

к шахте. «Неужели это тот самый фашист, который

самолично расстрелял отца? Высокий, белобрысый

штурбанфюрер…» Мысли метались. Встретились на

пути Васька Рыжий с Кондаковым. Прошел мимо,

погруженный в раздумья.

— Валерыч! Командир! — окликнул Рыжий, до-

гнав Кудлыча.

— Отстань! Кому говорю! Пошёл к черту! — нао-

рал на парнишку Кудлыч и пошагал дальше.

        Оставшись один, Валерка не выдержал. Вспомни-

лись мать, отец, сестрёнка Настя. Валерка катался

по земле и плакал. Валерка плакал! С ним случилась

истерика. Он бил кулаком по земле и выл от бес-

силия.

        Забежал в землянку, бросился на топчан. Олеська

жалобно заныла: «Братику! Братику!.. Ты плачешь?..»

Кудлыч взял себя в руки.

— Олеська, сестричка! Да тэбэ просто показалось.

Вот смотри: я зовсим нэ плачу. Я смеюсь.

Пришёл старый Федотыч. Сказал Валерке:

— Когда мне было плохо, то я брал обушок в руки

и шел рубать уголёк.

        Старик напоил Валерку берёзовым чаем, который,

по его мнению, дает силы.

        У Валерки созрел план мести. Старику Федотычу

говорить ничего не стал.

        Глава 22

        Пацаны сидят на своих излюбленных крышах, ве-

дут разговоры.

— А я буду летчиком, когда вырасту! — бодро зая-

вил маленький Кузя. Буду бомбить немцев с неба.

Х-хы!.. Летчиком! Сперва зубы вырасти! Бабка

тебе их все выпердела!

        Кузя не обижается. У него, действительно, выпали

молочные зубы. Васька Сычев машет самодельной

саблей и говорит:

— А я бы этих проклятых фашистов рубал, как

Чапаев.

— Нет, саблей их не взять. Надо их танками да-

вить, — возражают ему.

— У фашистов тоже танки. «Тигры» называются.

— Наши танки сильнее! — говорит Васька Сычев.

        Начинают спорить, чьи танки сильнее.

— Мой дядя работает в Челябинске на Кировском

заводе. Там, знаете, какие танки делают? Он твою

«Тигру» запросто раздавит! — кричит один из паца-

нов. — «Клим Ворошилов» называется. КВ.

        Маленький Кузя, лежа на досках и глядя в небо,

предложил:

— А давайте товарищу Сталину письмо напишем.

Так мол и так, дорогой товарищ Сталин, мы хотим

на фронт, защищать нашу Родину!

— Кузя, зубы вырасти! — гогочут пацаны.

        На конёк крыши сел белый голубь. Он склонил

голову, как бы прислушиваясь к разговору. Подлете-

ла пестрая голубка, села рядом. Белый заходил возле

пеструхи, заворковал, раздувая зоб.

        Снизу заорал ширмач и голубятник Саночкин:

— Эй, пацанье, шуганите их там!

         Морозов заметил, как между бараков протопала

Идка, дочка почтальонши. Почту обычно разносила

ее мать, худая женщина с серым, землистого цвета

лицом. Бабы опасливо принимали из ее рук корре-

спонденцию — а вдруг «похоронка»? Последнее вре-

мя почтальонша приболела и ее подменяла дочка Ида

(полное имя — Идея), смешливая, шустрая девчонка,

ходившая в маминой кофтешке и порванных ботах.

        Санька слетел с крыши и перехватил Идку на под-

ходе к своему бараку.

— Морозов, а вам письмецо-о! — сказала она

игривым тоном, сморщив свой тоненький носик и

протягивая руку с конвертом. — Полевая почта!

        Потянулся было за письмом, но девчонка быстро

отдернула руку и спрятала его за спину.

— Спляши!

— Идка, давай письмо! Чего ты?.. От папки

ведь…

— Ладно, обормот, получай! — Идка отдала кон-

верт и гордо потопала дальше в своих порванных бо-

тах и холщовой сумкой на боку.

        Санька жадно впился в строчки на конверте. Что

же делать? Вскрыть без матери? Отругает, чего до-

брого. Она любила распечатывать письма сама и

читать их нараспев грудным низким голосом, пере-

читывая фразы по нескольку раз, потом просила по-

читать еще и сына.

        Он положил письмо на стол, но никак не мог успо-

коиться, — что же пишет на этот раз его любимый пап-

ка? Раздирало любопытство. Покрутился по комнате,

сунулся в коридор, вернулся. Почерк на конверте вро-

де бы не отца, у того буквы крупные, размашистые…

Да и конверт какой-то непонятный. От отца приходи-

ли обычно треугольные, а этот был четырехугольный.

        Санька повертел конверт, вновь и вновь перечи-

тал адрес получателя: «Челябинская область, город

Копейск, Морозовой М.Ф.» Он надорвал конверт,

заглянул внутрь — письмо тоненькое. Еще посомне-

вавшись, разорвал конверт и вынул бумажку. «Из-

вещение…» — большими типографскими буквами,

внизу текст с вписанными от руки словами: «Ваш

муж, красноармеец Морозов Павел Егорович… за-

щищая социалистическую Родину, верный воинской

присяге, проявив героизм и мужество… Убит… По-

хоронен…» Буквы прыгали перед глазами.

«Как, папки больше нет?! — сверкнуло в мозгу.—

Папки нет?! Моего папку… Убили?!» Страшная же-

стокая весть ударила в голову.

        Вернулась с шахты мать. Сразу же увидела рас-

печатанный конверт и листок извещения на столе,

вздрагивающее тело сына на постели. Санька уже вы-

плакал все слезы, слез уже не было. Мать бросилась к

столу, мигом прочла жуткие строчки. Как будто бом-

ба лопнула внутри, как будто не выдержала шахтная

крепь, и многотонная толща угля рухнула на плечи.

Звенящий гул в ушах. Крик, застрявший в горле…

        Мать тяжело осела на пол.

        Потом долго сидели на железной койке, прижав-

шись друг к другу, и плакали — мать в своей грязной

шахтерской спецовке, в брезентовых брюках и рези-

новых чунях.

        Пришла грозная Поля, заползла осторожно

Катька-Кошечка.

— Не реви, Маня. Все там будем. А погибшие на

войне, говорят, в рай попадут, — утешила старая

горнячка.

— Какой рай?!. — еще пуще заплакала Мария.

        Соседки постояли молчком, повздыхали и ушли.

        А по бараку ползла из комнаты в комнату страшная

весть: «Павлушку-то Морозова убили…».

        Накануне гибели отца всё бился в окно взъерошен-

ный воробышек. Он стучал клювом в раму, царапал

лапками стекло, будто просился внутрь. Мать встала,

отогнала воробья, и ушла на шахту. Воробышек при-

летел снова, заглядывал в комнату, беспокойно чири-

кал. Санька прислонился к стеклу лицом, поводил по

нему языком, постучал пальцами, а воробышку хоть

бы хны — лезет и чирикает, лезет и чирикает…

        Тетя Поля, выслушав рассказ про воробышка,

сказала: «Весть он вам хотел сообщить…»

        …Санька затосковал, ничего не хотелось делать:

ни в войну играть, ни есть, ни пить. Мать, сильную

женщину, эта похоронка тоже подрубила — поху-

дела, почернела вся. Неделю лежала пластом, но

потом все же взяла себя в руки: с утра гремела по-

судой, сварила и натолкла картошки и опять ушла

на родимую шахту.

        Мать написала все же заявление, чтобы её пе-

ревели в женскую добычную бригаду Солдатовой.

        Это была вторая женская бригада в городе. Раньше

Шура Солдатова работала у Подорвановой, затем

создала свою бригаду. Женщинам в забое приходи-

лось всё делать самим — и крепь ставить, и отбойку

угля вести, и наваливать его на ленту.

— Саня, а я ведь в забой пошла! — сообщила она

сыну, зардевшись и сверкнув глазами. — Так что мы

с тобой не пропадём. Заменим папку!.. — Она вдруг

не выдержала и расплакалась. Санька крепился-

крепился и тоже заревел — громко, отчаянно.

        Тетя Поля, старая горнячка, постучала кулаком в

стенку и закричала:

— Хватит вам выть-то!

        Через минуту дверь открылась и Поля грузно вва-

лилась в комнатку.

— Чего воете?! Хватит выть. Не вернешь мужика.

        Жалко, конечно, Павлушку...

— Ой, Поля, да как не выть-то? — откликнулась

мать, утирая слезы и бросая взгляды на фотографию

мужа. — Я ведь в забойщицы пошла... — ее глаза

вновь вспыхнули.

— В забойщицы?! Ты чего, девка, сдурела?

— Наверное сдурела. К начальнику Громову ходи-

ла, парторгу. Подписали заявление.

        Эх, Манька, Манька… Береги ты себя. Тебе ещё

сына на ноги ставить. А шахта… да пропади она про-

падом!..

— Я умирать ещё не собралась, Поля! — оборвала

горнячку мать.

— Не ругайся. Сама в шахте сколько лет отпахала,

но в забой не пойду! Норму на забойщика, говорят,

опять повысили. Я слыхала, Катька Подорванова

опять рекорды бьет. Клич бросила: «Девушки, в за-

бой!»

— Да. Её начальник шахты поддержал, всё ру-

ководство треста. Девки к ней потянулись в забой.

        Первая добычная женская бригада на шахтах.

— Катька может. Любого мужика за пояс заткнет!

        Конь с яйцами, а не баба. Ты к кому намылилась-то?

— К Солдатовой.

— Молоток-то освоила?

— Освоила.

— Ох, горе нам, бабам, горе… Ну, Манька, мотри…

Не бабское это дело — забой… Эх шахта, шахта. —

завздыхала тетя Поля. — Кончала я свои ноженьки

в шахте. Болят и болят. Ревматизьма замучила. Ты,

Манька, валенки надевай, а на них чуни, а то ведь

кончаешь ноги-то, испростынешь…

        Выходя из комнатки, Ботова запела вдруг: —

А молодого, а коногона несут с разбитой а го-ло-во-

ой!..

       Глава 23

— Что, Васька, с оружием? — спросил Кудлыч.

— Всё исполнил, командир! — Пестриков вынул

из кармана самодельный пистолет-самопал.

— Молодец, — скупо похвалил Валерка, взвесив

пистолет на руке. — Как работает машинка?

— Работает отлично! Давай покажу, — Рыжий

взял в руки самопал, поискал глазами куда бы вы-

стрелить. Нашел сидящую на ветках дерева ворону.

Прицелился. Выстрелил. Ворона тяжело свалилась

на землю.

— Дай я, — Кудлыч осмотрел пистолет. Клацнув

затвором, выстрелил несколько раз в ржавое ведро.

На ведре образовались дырки.

— Как у Аннушки! — воскликнул Пестриков.

— Спасибо, Вася. Ты меня здорово выручил.

— Валерыч, он и патронов дал целую кучу. Патро-

ны настоящие, боевые.

— Где взял? Надеюсь, все надёжно? Хвостов не

оставил?

— Верняк. Тот же кореш из механического цеха.

        …Со стаек видно далеко: шахты, шахты… Совсем

рядом 4-6. Мать ушла на смену, она сейчас глубо-

ко под землей, работает тем же отбойным молотком,

которым работал и отец.

        На крышу забрался Валерка Кудлыч. Делал он это

редко, так как по натуре был человеком деятельным

и валяться просто так на крыше считал западло.

— Хватит страдать. Смотреть противно! — сказал

он Саньке, устраиваясь рядом.

        Санька смолчал, на глаза навернулись слезы. Куд-

лыч вынул из кармана щепотку махорки, насыпал на

клочок газетки, свернул цигарку.

— Ты не кисни, — сказал Кудлыч. — Главное —

не кисни. У меня всю родню фашисты сожгли. Одна

вон Олеська осталась... — Валерка помолчал. Окинув

взглядом понурого мальчонку, хмуро добавил, пуская

дым в обе ноздри: — Дело есть.

— Какое дело?

— Дело? — сощурился хитро Кудлыч. — Да на сто

рублей...

        Саньке было лестно, что Кудлыч разговаривает с

ним, как с равным.

— Пошли!

        И они пошли. За ними увязалась было Людка

Иванова из соседнего барака. Девчонка хитрая, бой-

кая и довольно ехидная. Возле носа конопушки, то-

щие косички с грязными бантиками торчат в разные

стороны.

        Кудлыч посмотрел на неё пристально.

— А ты куда?

— Я с вами, мальчики!

— Нечего делать.

        По дороге в разрез к ним хотели примкнуть дру-

гие пацаны, но Кудлыч всех отшил, кроме Рыжего.

Прошли через разрез, по его днищу вышли в даль-

ний конец, где пробивалась новая штольня, в кото-

рой работали военнопленные немцы.

— Трохи отдохнём. Падайте рядом, — предложил

Кудлыч, ложась в траву напротив штольни.

        Лежали в траве. Кудлыч, прищурившись, всма-

тривался в черный зев. Людей не видно. Внезапно из

штольни появился красноармеец в помятой форме

и с винтовкой. Лениво почёсываясь и позёвывая, он

устроился на солнышке у входа. Разморенный теп-

лом, поискал травку и лег на спину, блаженно рас-

тянувшись. Винтовку положил рядом.

— Что, Кудлыч, винтовку хочешь стырить? — воз-

бужденно зашептал Рыжий.

— Заткнись.

        Рыжий хотел было схохотнуть, но увидев серьез-

ное лицо Кудлыча, раздумал это делать.

        Немного погодя из штольни выбрались усталые

военнопленные в своей грязной немецкой форме.

Пленных было четверо. Один плюгавенький, чер-

нявый, с длинным костистым черепом и длинным

крючковатым носом. Немца звали Гюнтер Краузе.

         Противный немец, как и его имя. Второго, широ-

колицего и молчаливого звали Рудольф Майер. До-

вольно симпатичного, курносого и молоденького

немцы называли Куртом. Курт Нейман. Ну, а тот

немец, которого узнал Валерка, заметно выделялся

среди своих соплеменников и ростом, и властным

выражением лица; стылым, каким-то заморожен-

ным, как у рыбы, взглядом. Этого звали Герман

Эбингер.

        Валерка впился взглядом в долговязого блондина.

Санька заметил, как напряглись глаза и взбугрились

желваки на скулах Кудлыча.

— Фашисты проклятые!.. — едва слышно прошеп-

тал Валерка.

        Чернявенький аккуратно поставил лопаты у края

штольни. Долговязый присел на землю отдохнуть.

Остальные примостились рядом. Саньку вдруг бро-

сило в жар, он аж изменился в лице — а вдруг кто-то

из этих фрицев и убил его отца?

— Чего ты?! — шепнул на ухо Рыжий.

         Немцы посидели на корточках, потом длинноно-

сый сходил в штольню, принёс узелок с едой. Бе-

режно развязал, расправил на траве тряпицу. Нем-

цы стали есть черный хлеб, осторожно макая его

в соль; ели они неспешно, тщательно пережёвывая

куски. С хищным лицом собрал крошки, закинул

их себе в рот; большой кадык на тонкой шее при

этом дернулся несколько раз. Потом немцы курили

махорку, лениво перебрасываясь фразами на гор-

танном языке.

        Васька, глядя на военнопленных, глотал слюнки.

Ему тоже захотелось курить и есть, даже глаза стали

мокрыми от желания.

        Солдат, охранявший пленных, не обращал на них

никакого внимания, он так же валялся в траве и ду-

мал о чем-то своем. Спохватившись, солдат припод-

нялся с земли, крикнул:

— Работать! Шнель! Шнель!

        Немцы неохотно поднялись и пошли к штольне.

— Хлеб наш жрут, сволочи! Табак наш курят! —

сплюнул Васька, когда немцы скрылись в черном

провале, и предложил: — Валерка, а давай винтовку

стибрим. Солдат же спит. Смотри, спит! А немцев

перестреляем!

        Солдатик, действительно, сладко дремал, раски-

нув руки, винтовку он держал за цевье.

— Брось дуру гнать! — оборвал Кудлыч.

        Они еще долго лежали в траве, наблюдая за про-

исходящим. Лысый Гюнтер, с носом-клювом, пери-

одически выкатывал из штольни тачку с грунтом, от-

катывал ее в сторону, опрокидывал и увозил пустую

обратно. А русский охранник все лежал на траве, 261

прикрыв веки. И было непонятно: то ли он спит, то

ли просто дремлет.

— Отваливаем. Все ясно! — распорядился Кудлыч,

уползая от штольни.

         Убравшись подальше, Кудлыч произнес твердо и

решительно:

— Значит так: будем брать фрицев!

— Их же солдат охраняет, — заметил Рыжий.

— Вот в этом все дело…

— О-о, Валерыч, а давай солдата напоим, и вин-

товка наша. Фрицев перестреляем! — перешёл на

шепот Рыжий.

— Соображаешь. Как твоего котяру придавим…

        Санька обомлел: неужели Кудлыч всерьез решил

убить немцев?

— Бутылку я достану. Подкинем солдатику.

        А кто от бутылки откажется? — опять заговорил

Рыжий.

— Подумаем! — усмехнулся Кудлыч.

        Идею убить немцев Санька принял с большими

сомнениями. Но как быть с русским солдатиком?

А если он не опьянеет? И будет ли он бутылку эту

пить? Он же на посту.

— Чего надулся?

        Санька высказал свои сомнения насчет бутылки.

Кудлыч задумался, а Рыжий, как всегда, невпопад

захохотал и брякнул:

— Сами выпьем!

        Утром Рыжий вызвал Морозова на улицу. Возле

стаек их ждал Валерка Кудлыч. Закрылись в тесной

стайке. Кудлыч мрачно сказал:

— Операция временно отменяется. Мы подставим

красноармейца, если выкрадем винтовку. Пойдет

под трибунал. Это не дело.

— Ну и что будем делать? Лапу сосать? — разоча-

рованно протянул Рыжий. — Я уже пику выточил!—

он со злостью воткнул ее в доску.

— Пока разведка. Командование решит, что де-

лать,— серьезным тоном произнес Кудлыч. При этом

глаза у него полыхнули таким гневом, что Саньке

стало не по себе, у него дрожь пробежала по всему

телу.

— Убить?! — вырвалось у него.

— Чего бздишь! Они твоего отца кончали!..

        У Морозова навернулись слезы и подступил комок

к горлу, но он справился со своими чувствами. А Куд-

лыч, стоявший напротив, жег его своим взглядом.

        Рыжий же ни секунды не сомневался. Он презри-

тельно оглядел вздрагивающую фигурку Морозова,

визгливо выкрикнул:

— Кончать гадов! Кровь за кровь! Смерть за

смерть!

        За дощатыми стенами вздыхала чья-то корова, по-

визгивали свиньи Айрихов, кудахтали куры.

— Как, Морозов? Хватит силы отомстить врагу?

        У Саньки опять прошла дрожь по телу. Он со-

брался с духом и выпалил:

— Хватит!

        Кудлыч деловито заходил по тесной стайке.

— Надо дать клятву. Поклянитесь, что не струси-

те, не разболтаете никому и отомстите врагу!

        Рыжий нервно захохотал:

— Я струшу? Да я уже одного Гитлера повесил.

И еще пару вздерну. Запросто. Клянусь!

— Клянусь! — подхватил Санька.

        Кудлыч зажег спичку, поднес ее к своей ладони,

сжатой в кулак. Огонь обжег кожу, запахло паленым.

Кудлыч руку не убирал — терпел, лицо было твер-

дым, взгляд жестким. Спичка погасла. Кудлыч гля-

нул на обожженное место, хмыкнул, иронично воз-

зрился на друзей.

— Уф-ф! — выдохнул облегченно Рыжий.

        Нет, Санька так бы не смог, да и Рыжий вряд ли

смог. У Кудлыча воля железная, а он, Санька, сла-

боват пока.

        …Несколько дней Кудлыч сидел в засаде и хоро-

шо изучил распорядок немцев, работающих в штоль-

не. Как-то вечером он собрал пацанов и повел их в

разрез. Штольня не охранялась и была пуста. Они

прошли внутрь, где было темно, страшно, пахло сы-263

ростью и глиной. С потолка капала вода. Две тачки

и инструменты стояли у стенки.

        …Прознав о готовящейся акции, братья Ямполь-

ские пристали к Кудлычу: «Валерка, возьмите нас с

собой!»

— Стрелять из поджигов умеете? — спросил бра-

тьев Кудлыч.

— Нет, — ответил, потупившись, Борька.

— Нет, — словно эхо отозвался Илька.

— Что вы за мужики, а-а? — ехидно заметил Куд-

лыч. — Из поджига стрелять не умеете… А что вы

умеете? Драться умеете?

        Илька зашмыгал сопливым носом:

— Не знаю-ю…

        Старший, Борька, блеснув задиристо глазами и

побледнев, сказал:

— Я умею!

— Ладно, берем. Тебя, Борька, беру переводчи-

ком. Ты, я смотрю, хорошо шпрехаешь по-немецки.

— Шпрехаю! — гордо сказал старший Ямполь-

ский.

        Кудлыч не знал, что еврейский язык идиш являет-

ся диалектом немецкого, и каждый, знающий идиш,

понимал и немецкий. Комиссар Ямпольский, к тому

же, до войны преподавал на Украине немецкий и

старался привить этот язык и сыновьям.

        Кудлыч потрогал жидкие мускулешки у Ильки,

презрительно бросил:

— Кисель. Мускулы надо качать. Смотри! — он

ловко уцепился за торчащую стропилину и подтянул-

ся несколько раз на одной руке. Пацаны восхищен-

но загалдели. Да, Кудлыч есть Кудлыч, это тебе не

«фунт изюма», как говорил голубятник Саночкин.

        Охрану, единственного солдатика, из штольни не-

ожиданно убрали. Немцы работали без конвоя. Сол-

датик приводил утром пленных и уходил. Вечером

забирал и вел через разрез и отвалы в лагерь. Им,

видимо, лагерное начальство доверяло и верило, что

никуда они не сбегут, а будут работать и без охра-

ны.

— Нам, хлопцы, здорово повезло, — сказал по

этому поводу Валерка. — Это судьба…

        Накануне вечером, когда пленных увел солдатик,

пацаны соорудили ловушку: приволокли несколько

бревен-стоек, лежащих поодаль, подпёрли бревна

колышком. Замысел Кудлыча был прост: дернуть

колышек за проволоку, тогда бревна, потеряв упор,

покатятся с сокрушительной силой вниз на головы

фрицев. Проволоку протянули в засаду.

— Валерка, ты у нас голова! — восхищался Ры-

жий, когда возвращались домой…

 …продолжение следует…

начало:

Мы из Шахтерского детства... глава 1...   

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43036393190/Aleksandr-Kib...

***

Главы 2...3...

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43681490459/Aleksandr-Kib...

***

Мы из Шахтерского детства         Главы 4…5        

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43601468341/Aleksandr-Kib...

***

Мы из Шахтерского детства… Главы 6…7 и 8..    

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43903939464/Aleksandr-Kib...)

***

 Мы из Шахтерского    детства…...главы 9..10  

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43496217697/Aleksandr-Kib...

***

Главы 11...12
ссылка на komu-za-50.mirtesen.ru

***

 Гллавы 13...14...15

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43047715301/Aleksandr-Kib...

***

16...17...18...

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43611105586/Aleksandr-Kib...

***

19...20...

http://komu-za-50.mirtesen.ru/blog/43856473526/Aleksandr-Kib...