Альманах "Милый друг"... авторские рассказы разных авторов

                                      Мальчик...

           

        Где то в середине восьмидесятых, приехали мы семьей в отпуск к родителям жены, в село Краишево, Волгоградской области. Добрались со станции на попутной машине поздно вечером. Было уже темно.

        Заходим во двор, а нас там облаивает крупная собака, сидящая на цепи, и так злобно!... Я особо не обратил на нее внимания, и неосторожно приблизился к ее будке. Но не учел, что цепь была не натянута.

        Пес рванул и вцепился мне в штанину. Если бы не цепь, точно бы ухватил за ногу.

        Папанька (так мы все звали тестя) пнул его ногой и загнал в будку, а мы все зашли в хату...

        А звали этого милого песика - Мальчик...

        На следующий день я решил его проучить...и поближе с ним познакомиться.

        Время тогда было Брежневское..."голодное". Поэтому мы привезли с собой килограмм пять охотничьей колбасы, пачек десять цейлонского чая, банок пять сгущенки, килограмма три шоколадных конфет, какие-то рыбные консервы и еще что то... И обошлось все это нам рублей в пятьдесят.

       Теща нас за это здорово поругала, говоря, что это все - баловство. И не стоило такие большие деньги тратить.

        Так вот, оторвал я круг колбасы, завернул в газету, вышел во двор и сел на завалинке напротив будки.

        Мальчик вылез из будки, уселся и стал на меня смотреть, но уже не рычал. Я не спеша развернул газету, повертел колбасу перед своими глазами и стал не спеша чистить и откусывать.

       У мальчика от морды и до самой земли слюна потекла, и он не сводил с меня глаз...

       Откусив несколько раз, я подошел к нему и протянул оставшуюся колбасу. Он очень осторожно взял ее в зубы и продолжал на меня смотреть. Я потянул колбасу обратно, он не отпускал. Тогда я повернулся и пошел от него к завалинке. Обернувшись через мгновение, я его не увидел, так как он мгновенно шмыгнул в свою будку.

       Так мы с ним и подружились.

       Он встречал меня каждое утро, и у него были на это причины.

       Теща каждое утро выставляла на стол таз с вареными яйцами. Их было там штук 40...50. Причем, по мере уменьшения, она доваривала и подкладывала. И таз стоял весь день. Вставая очень рано, я чистил три яйца, отрезал шмат сала, срезал с него шкуру (причем, с большей частью сала) и относил два яйца и шкуру Мальчику, а остальное съедал сам.  А яйца чистил для того, чтобы у его будки скорлупы не было (он лихо ел нечищеные яйца, только скорлупа из пасти летела!). Вот если бы родители узнали про это, нам бы обоим с Мальчиком "писец" пришел !..

        Ну, а кости, остатки супа я уже скармливал безбоязненно, (даже  когда хлеб крошил). Никто замечаний не делал (как гостю, наверное).

        Однажды, рано утром, я взял его с собой на рыбалку. Солнце еще не встало, рассвет только-только занимался... Мы шли по росе, и Мальчик с ума сходил от неожиданной свободы. Он носился как полоумный, пытался разрыть каждую нору, встреченную нами, и взлаивал от восторга...

        Пришли мы на место, я стал готовить снасти, а он, неожиданно, куда-то исчез. Я не придал этому значение и стал рыбачить.

        Клева не было,  и я решил идти домой. Но Мальчика не было. Тогда я стал ходить по округе и орать во все горло, подзывая его к себе.

        Я уже охрип, но его все не было.

        Делать нечего. Расстроенный я пошел домой, и, где то в середине пути, он меня догнал. Я его поругал для острастки (тоже интересно, в процессе этого действа, он отворачивал голову и поднимал ухо...), и мы пришли домой.

       Дня через два я снова собрался на рыбалку. Вышел из хаты, собрал удочки и решил пред уходом покормить Мальчика. Но он есть не стал, а настороженно смотрел на меня и поскуливал. Я закинул яйца, хлеб и сало ему в будку, взял удочки и пошел через огород на дорогу.

       Через минуту я услышал скулеж и вой, до такой степени громкий и противный, как пальцем по стеклу. Я продолжал идти, а вой все усиливался.

       Бросив с досады удочки на землю, я повернул обратно. Открыв калитку из огорода во двор, я увидел, что тесть тянет его из будки, а в руках у него длинная хворостина.

       -Папанька, не бей ...  Я сейчас его заберу!...

       Тесть выругался, бросил прут и ушел в хату.

Я подошел к будке, присел на корточки и его позвал. Он выскочил с такой скорость, что сбил меня с ног, ободрал цепью мне подбородок и облизал все  лицо...)))

        Я снял Мальчика с цепи, жена вынесла ватку, смоченную йодом, и намазала мне подбородок. А теща все ворчала, что спускать Мальчика с цепи, сплошное баловство...

        Мальчик же бросился к калитке (в щель только морда проходила), и пролез в огород, оставив на прутьях большой клок своей шерсти. Я вышел вслед за ним, но он был уже далеко на косогоре...

       Я подобрал удочки и пошел к нему. Он сидел и терпеливо меня ждал. Видно решил, что теперь уж его домой не прогонят.

       А тут с косогора спускалась отара овец с тремя пастухами. А у нас на порядке у всех огороды по 25 соток, не огороженные, и везде пшеница на сено посеяна. Вот овцы и бросились в эти огороды.

       Пастухи бегают, орут, но толку мало. Отсюда прогонят,  а они уже в другом месте...

       Мы стояли с Мальчиком и наблюдали за ними.  И тут я говорю Мальчику

        -Ну чего смотришь? Помоги им....

       Он повернулся и рванул, по дуге охватывая отару. Овцы шарахнулись на косогор. Мальчик прибежал и со смехом посмотрел на меня. Я достал конфету, снял обертку, похвалил его и угостил конфетой, которая ему очень понравилась...

        Подошли взмокшие пастухи и стали просить продать им Мальчика. Я сказал, что собака не моя, и мы пошли дальше.

        Вечером, когда мы пришли домой, папанька сообщил мне, что Мальчика он продал пастухам за пятьдесят рублей.  И ему деньги, и людям пользу приносить будет...

        Мне было жаль, но что я смог бы сделать?...Утром пришли пастухи, привязали веревку на шею Мальчика и увели... А к вечеру он прибежал с огрызком веревки на шее.

        На следующее утро пастухи пришли за Мальчиком, но я им сказал, что без поллитры  им его не отдам. Они посчитали это справедливым, купили бутылку и снова  увели,... а к вечеру все повторилось....

        На следующее утро я караулил пастухов на лавочке пред воротами хаты. А когда их увидел, пошел навстречу. Мы встретились, и я им сказал, что Мальчика они все равно не укараулят, а на цепи он им не нужен. После этого и вернул им ихние пятьдесят рублей.

        Папанька их ждал, но они так  и не пришли. Он сам хотел  искать, чтобы деньги вернуть, но я сказал, что уже все им отдал.

       Еще ранее я заметил некую странность. Мальчик куда-то исчезал. Приходил часа через три-четыре. Я предлагал ему яйца, шкуру сала, хлеб, а он отворачивался. Я понял, что он чем-то промышляет. И решил проследить...

        Был у меня монокль МП-2 8х30. Пришли на рыбалку, но не в середину пруда, а на плотину. Мальчик, как всегда, убежал. Я бросил снасти, сел с края плотины и стал смотреть, куда это он намылился.

        Он побежал вниз, туда, где было множество нор сусликов.

        Когда он прибежал к тому месту, то все суслики попрятались в норы. Мальчик лег у одной норы и задрал лапы к верху. Через некоторое время из одной норы вылез суслик и уставился на собаку. Мальчик не шевелился. Суслик свистнул, и из всех нор начали вылезать другие суслики. Вылез и хозяин норы, где лежал Мальчик.

         Когда он отошел подальше, Мальчик вскочил. В это время раздался свист сторожа, и все суслики бросились к своим норам. Бросился к норе и хозяин, но на пути у него была собака. Он развернулся и хотел сигануть в первую попавшую нору. Но времени на это у него не хватило...

         Я не стал смотреть дальше, так как для меня все стало ясно...

         Вот так и ходили мы с ним вместе на рыбалку. Я ловил рыбу, он охотился. И все были довольны...

         Наступил час расставания. Мальчик как чувствовал. В первый раз он не взял у меня свой утренний моцион. Когда мы выносили чемоданы, он залез в будку и скулил не переставая. Я подошел к будке, позвал его и поцеловал в нос. А он лизнул меня в лицо.

        Мы шли по тропинке к дороге, и я слышал, как плакал Мальчик... И, честное слово, мне самому хотелось заплакать. Но утешало одно, что за это время я подарил ему мгновения свободы, раскрепощение его инстинктов и человеческое отношение к этому существу....     

    

              Чистопородный чингизид.   

       Мой папа -  начальник высокогорной гидрометеорологической станции. У начальника  есть подчиненные :   гидролог,  моя мама ,  и наблюдатели - Хусейн и Маис.

      Наблюдатели  были  толковые,  и  поэтому мама делала за них всю их наблюдательскую  работу,  а они занимались натуральным  хозяйством.  В натуральном хозяйстве было две коровы :  наша Нешка  и  корова Хусейна.

     Каждый сезон на станцию  поднималась геологическая партия  Коровкина.

Коровкин—это начальник  партии.  У него тоже были подчиненные :  повар  тетя Тамара,  проводник  и  остальные  геологи.

      Я  заметила,  что начальниками  быть очень  приятно.  Подчиненные  на  них  не  кричат  и  относятся  с  уважением.

 Главное, беспрекословно  слушаются.  Посему  я  тоже  решила срочно стать начальником и заявила об этом  сначала папе , а потом и    Коровкину.

     В  результате,   на нашей станции появился полугодовалый щенок  , которого   мои  коллеги-начальники  определили  мне  в  подчиненные, назвав  его  Барсом.

     Барс был чистопородным  алабаем.

      Уже  много лет  позже  я  узнала , что  этой  породе  среднеазиатской овчарки  около  пяти тысяч лет ,  ареал  ее  обитания  распространяется  от Каспийского  моря  до  Китая  и  от  Южного  Урала до Афганистана.  Что  в  жилах   алабаев  течет  кровь  древнейших  собак  Тибета , пастушеских  кочевых  племен  и  боевых  псов Месопотамии. В Туркмении  эти  волкодавы  , наряду  с  лошадьми  ахалтекинской  породы , являются  национальным  достоянием  и  запрещены  к  вывозу.

      Но  мне  в  то  время  было  всего  5  лет ,   и  я  была  заинтересована   совсем  в  иных  характеристиках  моего  подчиненного.  Барс   совсем  не возражал  против  своего  назначения,  а  напротив ,  быстро привязался  ко  мне,  и  повсюду таскался   за  начальством  хвостиком.  Вот  так  мы и ошивались с  ним, то у геологов  , то  у мамы  на  кухне.

     Тетя Тамара   и  моя  мама  готовили  еду  для

всего станционного  контингента   и  пекли   каждую неделю  хлеб  в  большой  настоящей  русской  печке.

        Больше  всего  мне  хотелось  принимать участие   в  приготовлении  теста, когда  в  муку  заливалось  Нешкино  молоко,  и  тесто  вручную  вымешивалось    в  большом  специальном  чане.  Но  у моего подчиненного   была  очень  густая  шерсть  и,  по санитарным соображениям,   его  выдворяли  из  кухни,  а  за компанию  и  его начальника . Тогда  я  решила , что мы с Барсом  сумеем  спечь    свой хлеб.

      Нашла старую консервную банку,  свистнула   подчиненному  и пошли  мы  на   поле доить  корову.  Нешка  никому, кроме  мамы,  не давалась , поэтому  я  подоила  корову  Хусейна.

      Только  наполню  банку---Барс  ее быстренько вылижет .  В общем  возилась  я  под   Хусейновой  коровой  , пока  не  выдоила  все  молоко  из вымени.  До теста  дело  так  и  не дошло. Зато  мой  подчиненный  отныне   жизнь  мог  положить  за  своего  начальника.

      Барс  вырос  в  огромного волкодава.   Его  уже  не  надо  было подзывать свистом  или  голосом.

      Он  быстро подчинил  себе  всех  собак  на  станции  и  ходил  с папой  на  охоту.

      А  я  убегала на  озеро  ,  прыгала  с  валунов  на галечник,   путешествовала  по  прибрежной полосеи ,  иногда  уходила   довольно  далеко  от станции.  Но  стоило   только  подумать  о  Барсе , как  через  некоторое  время   он  появлялся  и сваливался  под  ближайшим  кустом ,  откуда  лениво  наблюдал  за  моими  играми.  Очень  быстро, отчего-то,  мне   начинало   хотеться   идти домой.  И   кто  кому  начальник  - уже   трудно  было  понять.

      На  тропе  Барс  шел  всегда  впереди , и  за  ним  можно  было смело  шагать  босиком : змеи , фаланги , скорпионы  и  прочая  нечисть   молниеносно  исчезали  при   приближении   собаки –волкодава.

                                                        «»»

     Чистопородный   чингизид   Барс  стал  для  нас   настоящим  другом.

Он  неоднократно выручал   папу  на  охоте  в  опасных  ситуациях,   буквально  ниоткуда  появляясь  со  всей   своей  собачьей  ратью. 

      Барс  погиб зимой ,  спасая  станцию  и  ее  обитателей  от  нашествия  волков.  Отец   нашел   смертельно   израненного   Барса   недалеко  от  дома.   Пройдя  по  тянувшемуся  за  ним кровавому  следу ,  папа  насчитал  пятнадцать   трупов  удушенных  волков….

                                                           «»»

      В  горах не принято  много говорить.  Горы не терпят суеты.  Любое  падение камешка  подхватывается  эхом   и  многократно  слышится  в округе.  

       И долго,  гулко   раздавались  выстрелы   из  охотничьего  ружья   и   подхватывались   горным  многоголосьем  в  честь  нашего  отважного  друга   алабая … 

  

                                   Родные.

                

      Живём мы будто заведённый, исправно действующий механизм утро, день, вечер с последующим отдыхом ночью, чтобы набраться сил для будущих дел. Иногда, вырвавшись из каждодневных необходимостей, вкушаем прелести бытия в виде чтения, театра, выхода в окружающий мир, одаривающий за редкое внимание к нему, богатыми и сочными красками или уходим в свой, некому неведомый мир, личных увлечений, где сам себе и художник, и музыкант, и творец всего бесценного, чего только может достигнуть мысль. Иногда помогает память возвращая пережитое, напоминая, что в мире есть честность, надёжность, преданность, человечность.
       В те девяностые, безжалостные годы, как и все жил в этом ритме бытия. Как все, вставал на работу в одно время, пробежка, зарядка, туалетные надобности, завтрак и бегом на работу. Уничтожая завтрак, наблюдал, это тоже стало привычным, как из соседнего дома напротив моего окна, после открытия двери подъезда на улицу выносилась крупная немецкая овчарка и немного погодя, вслед за ней появлялся мужчина средних лет, её хозяин. Пёс, молнией взлетал по лестнице на площадку между нашими домами, и нетерпеливой пружиной, подпрыгивая, ждал хозяина. Наконец дождавшись, когда он поднимется по лестнице, убегал дальше зигзагами, успевая многое обнюхать, постоянно оборачиваясь к хозяину, как - бы спрашивая одобрения или хвалясь своей резвостью и преданностью.
         Это происходило всё лето и начало осени. Каждое утро увидев эту парочка из своего окна, я тихо радовался их взаимопониманию, их близости, получив свою порцию радости за них, довольный бежал на работу.
        В конце осени до меня дошло, что я уже давно не видел пса со своим хозяином. Может уехали куда-нибудь отдыхать, или мало ещё чего…
          Через несколько дней, после того как вспомнил их отсутствие, я снова их увидел. Так же во время моего завтрака, открылась дверь подъезда, так же из двери выскользнула мордашка собаки, и вслед за собакой сразу появился хозяин. Это было не обычно. Всегда, пёс выбегая из подъезда пулей взлетал на лестницу и ждал хозяина, а тут будто связанные потихоньку спустились с лестницы у подъезда и не спеша вместе поднялись на лестницу  к площадке. Только когда они поднялись на площадку я понял в чём дело. Хозяин на поддерживающих ремнях держал заднюю часть тела собаки. Присмотревшись, увидел, что задние лапы пса не работают, они просто висели. Теперь уже не на шести, а на четырех ногах они продолжали свою прогулку, только пёс стал гораздо чаще смотреть на хозяина, из окна это виделось будто они разговаривают. Такого важного средства общения как хвост четвероногий был лишён, он висел безвольно, как и его задние лапы.

      Так день за днём, все месяцы до самой весны не смотря на мороз, вьюгу, любую непогоду выводил, поддерживая на ремнях, своего родного на прогулку каждое утро, как часы в одно и тоже время. Было больно и трогательно смотреть, как они переглядывались и как хозяин, потакая каждому желанию пса, преданно, безропотно, бережно следовал за ним, позволяя всё обнюхивать двигаться по желанию.
     И тогда и сейчас мораль и отношения у людей, как говорят ниже плинтуса. Дети бросают родителей, родные грызутся, убийства, однако вспоминая эти картинки из жизни, всегда наполняюсь крепким оптимизмом.

 

                            Вспоминая Зерда!

   

                              Нашей старшей  дочери было 12 лет, когда она  начала просить у нас собаку. Помните,  шел по ТВ Сериал про  Лесси,  очаровательную «коляшку». Так вот дочь просто бредила колли, читала книги, записалась в Клуб служебного собаководства. Был в 80 –е  годы у нас в городе такой клуб. Записалась на очередь на щенков колли. Увлечение этой породой собак  было просто повальным.  А мне не нравились эти собачки, из – за из длинной шерсти, а главное, из-за того, что они без конца лаяли, и голос у них уж очень визгливый. Ну, вот чисто созерцательно, мне они очень нравились, и Лесси из сериала умница,  но  сердце мое было отдано эрдельтерьерам.  Очередь  на  колли была расписана примерно на год. Меня это очень устраивало, я думала, что  дочь за год подрастет, поумнеет и, может, поймет, что хотеть  собаку - одно, а нести ответственность за животное и ухаживать за ним – совсем другое.  

          В одно из  воскресений  муж и Таня пошли в  Клуб отметится в очереди. Через некоторое время муж пришел  посоветоваться со мной,  поскольку в Клуб привезли внеплановых щенков Эрдельтерьеров. И им с Таней предложили взять такого щенка. Таня  осталась в клубе караулить щенка, чтобы  кто – нибудь  другой  не взял, а папу, как тяжелую артиллерию, направила на  меня. Села я на стул, голову  свесила и сижу, думаю. Да, деваться некуда! Обещание дано, что собаку возьмем. Ребенок старается, все изучает. Пусть уж будет эрделька. Видно так судьба распорядилась. По крайней мере, эту породу сОбаков я люблю.  Да, думаю, Ольга, не было у бабы хлопот,  приобрела  Эрделя.  Породистую собаку держать не просто,  особенно с прекрасной родословной, так как в то время члены Клуба несли большую ответственность за взятых породистых  песиков. Надо было проходить общий курс дрессировки, затем курс дрессировки служебной собаки,   (эрдели  тогда были – служебные собаки). Я понимала, что в силу занятости мужа, все это ляжет на мои плечи, а я работала, как все, да еще и самодеятельностью занималась, и дом на мне.  Вздохнула я и сказала: «ну, давайте, тащите». Щенку два месяца. Пришли они, принесли и положили мне на колени. Мама родная! Как увидела я его и растаяла -- маленький, хорошенький, кудрявенький. Беспомощный, от мамки отняли, дрожит. Сердце разрывалось от жалости. Вот и стала я ему мамкой. Кормить - по часам, как ребенка, строго расписанная памятка, как кормить щенка, что можно, что нельзя.  Имя можно дать только на букву, которую называли в Клубе. Нам сказали, что имя должно начинаться на букву «З».  Не просто на такую букву придумать собаке имя.  В   словаре собачьих имен – ничего не понравилось, ну муж и придумал: буква «З» + три буквы от породы – ЭРД, так и получилось имя «ЗЭРД». В Клубе одобрили и внесли в список собачьих имен.   

                   Мы, как дисциплинированные и ответственные люди, выполняли все, как положено. Я кормила его через три часа, днем  бегала с работы в обед, накормить его, Таня была в школе, муж на работе, кто самый свободный – я, конечно.  Прибегаю, он уже у двери, хвостом виляет, повизгивает, ну как не взять на руки, не прижать к себе? А уж он – то  от радости всю твою физиономию оближет.  И ходит хвостом за мной. Накормлю, уберу за ним, и бегом на работу. А он, маленький, остается там, за дверью, и плачет громко и жалобно, что его оставили одного. А ты уходишь и чувствуешь себя предателем. Потом приходила со школы Таня и, конечно, по мере своих детских возможностей помогала - кормила, его и убирала за ним.                

              Однажды произошел случай, который врезался в память, как будто это было вчера. Прибегаю с работы его кормить, а он меня не встречает у двери. Странно.  Как попало сбрасываю туфли и бегом в комнату. То, что я вижу,  просто ужас.  На минуту застываю, как вкопанная, пытаюсь понять, что происходит. Недалеко от телевизора стоит стул, между ножек стула лежит мой песик, вокруг его шеёшки  и ножек стула обмотался провод от комнатной антенны и Зэрд  уже похрипывает. Подскочила, стул отбросила в сторону, освободила Зерда от провода, взяла на руки прижала, сама реву. Испугалась   страшно. Но живой,  и  слава богу! Напоила, погладила, через некоторое время  он отошел от испуга и шока, который испытал. Видеть надо было, как он был благодарен, что я его освободила, нет слов, чтобы это описать. С тех по его преданность именно мне была просто безграничной. После этого случая никогда не оставляли на полу ничего, что могло бы быть опасным для его жизни. А песик рос ни по дням, а по часам. В год Зэрд стал крупным красивым породистым псом. И началась  веселая жизнь. Общий курс дрессировки, стрижки (стригла сама), выставки. Были и медали. До сих пор храню. Сколько смешных и трогательных  и даже трагических историй было в нашей жизни, благодаря ему. Один раз я на коленях просила у него прощения, а он гордо отвернувшись от меня, ушел в комнату, а во взгляде его я прочитала «ЭХ, тыы!». Но об  этом в другой раз. Боюсь, я Вас и так утомила, но так много хочется  рассказать про него. 

   Рассказ второй «Школа взросления».

        Когда Зэрду исполнилось пять месяцев, мы стали приучать его к улице. До этого, по предписанию собачьего Клуба, выгул на улицу был нежелателен, чтобы маленький сОбак не подхватил чумку.  Как- то процесс приучения  Зэрда  к туалету на улице прошел безболезненно. Он быстро вкусил удовольствие вольного выгула.  Жили мы в строящемся микрорайоне,  вблизи леса и места для   прогулок было сколько угодно. Зэрд был очень жизнерадостным и веселым псом, очень любил играть.   

            Татьяна, росшая вместе со своим двоюродным братом, была  Зэрду подстать, не любила девчачьи игры. Ей бы в футбол с мальчишками поиграть, по гаражам, да через заборы попрыгать.  Игра в мяч – было любимое занятие обоих. Как –то кто то из мальчишек схватил у другого кепку с головы, и бросил, как мяч. Зэрд за кепкой, как за мячом кинулся и стал носиться с кепкой в зубах по полю, ребята за  ним. Вот это была большая ошибка, обернувшаяся для нас божьим наказанием. Он стал стаскивать шапки с головы исключительно мальчишек, и стоило большого труда отнять у него шапку. Мы и наказывали и по- хорошему уговаривали, ничего не помогало. Заберет шапку,  отскочит метра на два и ждет. Слова «Зэрд, отдай сейчас же шапку» воспринимались им, как призыв к игре, мотнув головой из стороны в сторону и взбрыкнув задними  ногами, как молодой козлик, он отпрыгивал еще дальше и ждал, когда у него начнут отбирать шапку. Он просто  откровенно измывался над нами, ему весело, а нам не до шуток. 

                      Последней каплей был его совершенно нахальный поступок, который причинил  неприятности обоим сторонам происшествия. В воскресный день шли в соседний магазин мама, папа и сын, лет шести. Мальчику понравился Зэрд, и он к нему подошел. Не помню уже почему, шапку Зэрд с головы мальчишки стащил и удрал. Что тут началось! Папа с мамой на нас кричат ( и правильно делают ), парень ревет, я бегаю за Зэрдом, а  муж  выясняет отношения с родителями. Псину свою я все – таки изловила, по заднице( пардон) надрала, шапку отдала. Извинялись, да извинялись. Разошлись миром. Время было проще, люди не были такими злыми, хотя, конечно, безобразие.  После этого случая мы поняли, что пора пса нашего отдать в школу, вместе со мной, с кем же еще? 

                     И пошли мы с ним проходить общий курс дрессировки собак.   Собаки учились разномастные, и овчарки, и коляшки, и эрделяшки. Была там эрделечка, Одри, изящная такая, подружились они. Вобщем, я с ним и бегала, и прыгала, и  на горку лазила, только он за каждую  хорошо выполненную команду лакомство получал, а я слюнки глотала, мне никто не давал за мое рвение. Все  было хорошо, пока дело не дошло до барьера. Зэрд к этому времени стал совсем взрослым и мощным псом, а я весила  меньше 60 кг. Барьер надо было брать с разгона. Я стояла у барьера.  Он разгонялся, добегал до барьера и….останавливался, как вкопанный, умудрившись при этом передние лапы положить на верхний край барьера. И в этой позе замирал. Заставить его перепрыгнуть через барьер  - было невозможно. Тогда тренер сказал, что бы я попробовала перекинуть Зэрда через барьер, взяв за задние ноги. Представляю, что это было,  глядя со стороны, наверное, полный отпад, как теперь говорят. Во всяком случае, хозяин изящной Одри, посмотрев, воскликнул: « Слушайте, Вы же могучая женщина, такого пса кинуть через барьер, это что – то.» Всем весело, а я страдаю, что мой красивый, мощный пес - трусишка.

       Возвращались мы с тренировок, всяк  по- своему. Зэрд весело мчался по лесным дорожкам, а я, измочаленная  и униженная в своей хозяйской гордости, еле передвигала ноги, мечтая добраться скорее до дома.  Была весна, снег  уже быстро таял, и на пути было много луж.  Зэрду было жарко, он лохматый  и шерстяной, забирался во все лужи подряд, пил и охлаждался, а я смиренно ждала, когда он вылезет  и соизволит бежать дальше. И вот, о ужас, со всего маху он влетает в огромную жутко грязную лужу и разваливается  в ней. Я ему кричу, чтоб вылазил, а он, как воробей, трепыхается в этой луже. Народ стоит вокруг и умирает со смеху. Наконец, из лужи показывается что – то невообразимо страшное и грязное.   Этакое Чмо. Народ, как ветром сдувает - понимают, что Чмо сейчас отряхиваться будет. А ЧМО направляется прямо ко мне, и я тоже удираю, а он отряхивается и бежит за мной.    В ванну, друг мой Зэрд, в ванну! Эх, как жаль, что не было ни фотоаппарата, ни кинокамеры.

               Общий курс дрессировки мы прошли. Зэрд хорошо выполнял все команды, не брал пищу из чужих рук, беспрекословно выполнял команду «ФУ», шапок больше не стаскивал. Вот только  барьер так и не осилил. Но додумался, как ему  преодолевать эту преграду. Он ее просто обегал вокруг. Хитрюга. Удостоверение нам выдали с маленькой оговоркой и исключительно благодаря собачьему обаянию Зэрда, и моему   ангельскому терпению. Зато мы получили право участвовать в собачьих выставках!  

                                   Пташка

  Молоденькая изящная дворянка в пушистой белоснежной шубке была семейной любимицей. Её подарили шестилетнему Алёше, но гуляла с ней  обычно вся семья. Имя Пташка утвердили на семейном совете. Легкая, просто воздушная походка, небольшие размеры - имя подходило ей идеально.
    В один необыкновенный день Пташка упорхнула на прогулку в
одиночестве. Это было просто, квартира-то на первом этаже. Бегала она вокруг дома, призывно помахивая своим пушистым крендельком, и домахалась. Откуда-то появился Уголёк. Пёс был старше, солиднее... с опытом.Через некоторое время на тоскливый вой любимицы выскочил возбуждённый отец семейства. Одев Пташке ошейник, сильным пинком оттолкнул от неё Уголька, собаки разъединились...
    Бедный Уголёк! Не меньше недели провёл он в вестибюле подъезда, лёжа на коврике перед дверью Пташки. Всё напрасно. Пташка исчезла из его жизни. Гулять её теперь выводили на поводке и очень поздно, когда измученного многочасовым ожиданием Уголька выгоняли, прежде чем запереть дверь на ночь.
    Алёшина мама-биолог беспокоилась. Приближался критический срок Пташкиных родов. Как подготовить малыша, ведь он наверняка увидит этот процесс. Начались рассказы о пестиках и тычинках, о птичках, высиживающих яйца...
    И вот час настал! Алёша с удивлением видит, как из его Пташки
появляется какой-то непонятный мешочек, а Пташка разрывает его,
облизывает своего детёныша и ... съедает мешочек... Потом  второй,
третий...
   -  Мама, а зачем она ест эту гадость?
Мама молчит.  Ни пестики, ни тычинки, ни даже птички помочь явно не
в силах.
   - А, я понял, понял! - Алёша схватил маму за руку и заглянул ей в
глаза. - Это чтобы у неё потом ещё появились щенятки, да? - Мама
облегчённо выдохнула.
   - Правильно, мой дорогой!

            НЕПОБЕЖДЁННЫЙ

 Он не мог предвидеть последствия вчерашнего случая, а поэтому спокойно проспал всю ночь до восхода солнца, которое, выкатившись из горизонта, брызнуло искристыми лучами, окатив его светом. Свет, подобравшись к его глазам, поднял веки, и он, проснувшись, увидел, что окружающее не изменилось. Оно осталось таким же, каким было вчера, позавчера... Когда он был маленьким, оно было другое: весёлое, радужное, радостное, с играми и безопасное, потому что с ними были его родители. Остатки детства ещё оставались у него, но их выбивала его работа, и когда он плохо исполнял её, его наказывали. Смена реальностей: переход из детства во взрослую жизнь сильно повлияла на него, и, как потом стало известно, у него оказалась необычная душа.

   Лучи солнца, пробираясь сквозь клетки в проволоке, приносили тепло, сгоняли прохладу, зависшую на потолке небольшими ночными каплями, которые, срываясь, не успевали даже долететь до пола, испаряясь в нагревающемся июльском воздухе. Он широко зевнул, потянулся и  посмотрел на входную дверь дома. Свет золотил верхушки деревьев, и, пробиваясь сквозь загустевшую листву, падал, на крышу дома. А дверь была ещё закрыта. Это насторожило его. Обычно в это время двор наполнялся говором, сминая ночную тишину. Он решил ещё поспать, но тишина не отступала, а всё больше и больше наваливалась тревогой.

   Он поднял громкий лай, после которого из дома всегда  выходил хозяин, держа в руках косточку. Он лаял не из-за косточки. Он боялся одиночества, но оно исчезало, когда появлялся хозяин этой огромной клетки, которая защищала его от дождя, снега. Клетка была просторной, сплетённая из кусков  проволоки в разнообразные узоры, которые были очень красивы, но, несмотря на это – они были узорами клетки. В углу находилась будка, похожая на небольшой деревянный домик, пол которой был застлан тёплым, цветастым ковриком, гревшим его в холода. В этот раз хозяин не появился. Он залаял ещё громче, подняв морду вверх и поставив лапы на проволоку, потом заскулил, но хозяин так и не вышел. Побегав нетерпеливо по клетке и потыкавшись мордой в проволоку, он лёг на плотно сшитый  дощатый пол в углу, свернулся и задремал.

   А вчера, как и каждый день, хозяин выпустил его погулять по двору во время солнечного заката. Воздух был свежий. Недавно прошёл дождь, оставив лужи, по которым он бегал, выбивая фонтаны брызг, продирался сквозь кусты палисадника, наслаждаясь оставшимися каплями дождя, которые стряхивали на него деревья. Прогулки всегда были слишком короткими, он не успевал даже надышаться садовым воздухом, и только разогревали страсть вырваться со двора, чтобы посмотреть, что за ним. Он был молод, силён, любопытен и однообразие тяготило его.

   Из клетки он мог видеть только двор и сплошь забитые досками без единой щели забор и ворота, за которые его никогда не выпускали. Иногда хозяин ездил на охоту и брал его с собой. Он не пускал его в салон, а цеплял железный прицеп, в который он запрыгивал. Прицеп накрывался  брезентом и застёгивался, чтобы он не выскочил. Он терпел тряскую дорогу, лёжа на металлическом полу, жару, которую нагнетало палящее солнце, от которой он задыхался, затхлый запах дождевой осени, оседавшей мокротой в его лёгких... Охоту он не любил, так как когда-то на него наскочили двое волков, но он сумел отбиться, завалив матёрого, а молодого он не стал преследовать. После этого он стал понимать, что сражаться с равными ему, даже превосходящими его - это должно было  быть его работой. Но вместо этого он  почему-то должен был гоняться за беспомощными, которые  уступали ему в беге, ловкости,  силе, храбрости  и убивать их.

   Вчера на прогулке во дворе он не выдержал и рискнул. Разогнался и хотел перепрыгнуть через забор, но прыжок оказался слабым, и он завис на острых кольях ворот. В это время небо покрылось чернотой, резко ударил гром, полосонула молния. Он почувствовал сильный удар в бок и услышал визгливый, недовольный голос хозяина. После этого его ещё раз сильно ударили в бок и резко стали сдёргивать с верхушки ворот. Его схватили за горло, сдавили так, что он стал задыхаться. Он старался помочь хозяину, но тот дёргал его со стороны в сторону, словно пытался оторвать голову. Он чувствовал, как удары кулака, непрерывно сыпавшиеся на него, причиняют ему нестерпимую боль, но он терпел, пока его не ударили палкой по голове. Он сорвался с забора и вырвался из рук. В это время раздался ещё один оглушительный удар грома, он испугался, хотел прижаться к хозяину, но тот сильно оттолкнул его, и он, чтобы не удариться об забор  головой, затуманенной ударами палки, непроизвольно вцепился в  его правую ногу. Он не хотел этого, но так получилось. Его зубы оставили небольшие раны. Несравнимые с теми, которые причинял ему хозяин.

   Когда он проснулся, то увидел возле клетки двух незнакомых мужчин, внимательно рассматривавших его. Обычно к нему подходил только хозяин, чтобы забросить через небольшое окошко либо косточку, либо густо сваренную кашу в алюминиевой миске. Хозяина рядом с ними не было. Он почувствовал неладное от пристальных взглядов мужчин, которые молча, осторожно переступая ногами, приближались к двери клетки, держа в руке верёвку с петлёй.. Оскалившись, он зарычал, а потом бросился на проволоку клетки.

- Бросайся, не бросайся, - сказал один мужчина, - а всё равно тебе кранты. Усыпим, как миленького. Не нужно было вчера кусать хозяина. Он тебя дурака кормит, на охоту возит, домяру такой для тебя отгрохал, живи и наслаждайся, а ты – скотина безмозглая, живёшь лучше, чем человек, - мужчина ухмыльнулся.

   Он не  разбирался в человеческих словах и не мог понять, что сказал мужчина, но он часто видел различные выражения на лице своего хозяина. Особенно ему не нравилась ухмылка, после которой его били  ремнём и обливали водой со шланга. На лице говорившего мужчины была ухмылка. Такую ухмылку он видел, когда однажды он нагнал зайца и, повалив его, отгрыз заднюю ногу. Это была его добыча, и он считал, что имеет часть на неё. Но вместо этого он увидел ухмылку на лице хозяина, а потом  жгучую боль в боку, который хозяин отхлестал ремнём. После хозяин, схватив его за морду, начал ею тыкать в сторону других собак. Они несли в зубах добычу и клали её у ног охотников.. Глядя на мужчин, которые не испугались ни его оскала, ни рычания он почувствовал, как в него пробивается страх, который отогнал его к задней стене клетки. Он поджал хвост, но это не остановило мужчин, потом  завилял хвостом.

- Виляй, не виляй, - громко захохотали мужчины, помахав верёвкой, - нас вызывали не для дружбы с тобой, а чтобы поставить тебе кранты.

   Их громкий хохот раздирающе хлестнул по его ушам. Он почувствовал, как вместо страха в нём вдруг неизвестно откуда волнами стали накапливаться ненависть и ярость к ухмыляющимся мужчинам, клетке, будке, косточке, редким прогулкам, ремню. Он позволял хозяину бить его, но  не мог позволить, чтобы его побили ещё чужие. Он напряг тело и, стремительно разогнавшись, бросился на клетку, от удара он откатился назад, но потом снова разогнался и пробил небольшую дыру возле столба, к которому крепилась проволочная сетка, но она не позволила ему выскочить, и он снова отлетел назад. Он не пробил бы дыру, если бы это была сплошная проволока, но она состояла из завязанных кусков.

   Он снова приготовился к броску, сжавшись в тяжёлый комок. Мужчины, бросив верёвку, стремглав кинулись к двери дома, крича на ходу: хозяин! хозяин! тащи ружье, он сейчас вырвется и загрызёт нас. После крика на порожки выскочил хозяин, в трясущихся руках которого плясало ружьё. Он целился в него. А он знал, что из палки, которую держал хозяин в руке, выкатываются гром, огонь и разрывают тело.

   Он сначала не поверил, что хозяин целиться в него, но на  глаза надвигалась чёрная дыра, в которой пряталось то, что могло убить его. Он почувствовал страх, но набиравшие силу ярость и ненависть перебили его, и он рванулся вперёд. В этот раз ему удалось пробить дыру побольше, оторвав сетку от столба. Он чувствовал, как острые концы проволоки впиваются в его тело, рвут кожу на лохмотья, словно хотят содрать её с тела, оставив одни кости, кровавят лапы, но остановиться он уже не мог. Он бешено молотил лапами по проволоке, наваливаясь всей тяжестью тела на неё, грыз её зубами, ощущая, что  захлёбывается от крови, которая стала хлыстать на землю. Боль валила его на пол, пытаясь забрать остатки силы. Она раскалялась, жгла, впивалась в него удушающей  хваткой. Она была сильней всех болей, которые он испытал, когда его унижали, били.  Но она стоила свободы, о которой он мечтал и которую видел во сне, но если  раньше преданность хозяину он ставил выше своей свободы, то сейчас он видел, что  хозяин предавал его.

   Хозяин никак не мог справиться с дрожащими руками, потому что происходящее казалось ему нереальным. За его спиной прятались мужчины, отступая к двери дома, толкаясь, каждый пытался защитить себя другим. Если бы он мог смеяться! Мужчины и хозяин отпрянули в сторону, когда он, разметав переднюю сетку, вырвался и остановился. Он смотрел на хозяина и видел, что тот боится его, что он слабее, а не сильнее его, как казалось ему раньше. Это побуждало его к подчинению, но не к преданности человеку.  Преданность к человеку у него сформировали его родители, но сейчас перед ним стоял не человек, а хозяин, который решил, что может распоряжаться его жизнью. Это было открытие, которое и заставило его остановиться и не броситься на хозяина. Он мог без труда свалить его, вцепиться в глотку и разорвать её, но он не сделал это. Словно выпушенная  стрела он пронёсся мимо хозяина и мужчин и перемахнул через забор. Он мчался с окровавленной мордой, покрытый свисающими кусками кожи, которые болтались на его ободранных боках, с белыми хлопьями возле пасти, не оглядываясь назад, где было прошлое, в которое он не хотел возвращаться.

- Он потерял много крови, - бросил хозяин, -  и по дороге сдохнет.

   Этот случай стал известен станичникам, и они поверили его хозяину. О нём вскоре забыли бы, если бы не старик – пастух мелкого овечьего стада, живший одиночкой в сторожевом домике возле овечьего загона. Овечье стадо было единственной собственностью большинства станичников, да ещё огород, на котором они выращивали своё овощное хозяйство, и дома..

   Он рассказывал, что однажды видел в степи собаку, очень похожую на окровавленную, которая когда-то мчалась по станичным улицам.

- Она пришла к стаду и легла возле меня, - утверждал старик. –  Я видел  на её  глазах слёзы.

- Собаки не плачут, - ответили ему.

- Это была собака с человечной и сострадательной душой, - не уступая, твёрдо сказал старик, - она лежала рядом со мной, смотрела на станицу и на её глазах были слёзы.

   Станичники не поверили ему, решив, что он стал выдумывать и заговариваться от старости и одиночества, но старик был упрям и настаивал на своём. Потом его выгнали из пастухов по молчаливому согласию между собой из-за упрямства, объяснив, что он слаб, чтобы охранять стадо. 

                    Сэм

      

 В девяносто восьмом году я наблюдался в больнице после пневмонии и после беседы с врачом пошёл к автобусной остановки и выходя из ворот увидел крошечного, худого щенка похожего на таксу, сжалившись я взял его на руки и ощутил худые, выступающие рёбра.

Положил малыша в сумку где он пригрелся и уснул я направился к остановке. Пока ехал в автобусе, раздумывал кому бы его отдать в добрые, заботливые руки и вспомнил про свою соседку Анну Петровну она просила меня если будет моя Ветка рожать чтобы я имел её в виду. Но я разочаровал её сказав ей что я не собираюсь вязать свою собаку потому, что она не чистокровная, помесь русского спаниеля и английского коккера.

...Поднялся на второй этаж соседнего подъезда, где жила Петровна и постучал в дверь её квартиры, Анна Петровна открыла и я показал щенка, увидев его она всплеснула руками -"Боже мой худой какой"! Я попросил её приютить его, но если она откажется от малыша то я не обижусь. -"Да ладно уж Серёжа оставляй его у меня, да и скушно мне одной, доченька то укатила, а мне и поговорить не с кем, ладно хоть внучка Ольги Назаровны соседки моей забегает а так хоть вой"

У меня словно камень с плеч свалился и я проинструктировал Петровну что да как и пошёл домой успокоенный. Через день зашёл к соседке узнать как дела Анна Петровна мне радостно сообщила что соседская внучка назвала щенка Сэмом. Прошёл ещё месяц и я узнал, что Петровна разменяла свою трёхкомнатную на полуторку с доплатой и перехала в соседний 77й дом. Но несмотря на переезд я встречал её регулярно в своём подъезде. Оказывается она устроилась уборщицей до лета и убирает кроме нашего ещё несколько.

Время шло и я подзабыл Сэма пока однажды по пути на работу не встретил уже годовалого и спешащего куда то по своим делам пса. Я окликнул его он повернулся и залаял на меня. Прошло ещё какое то время и я встретил на остановке Анну Петровну она увидела меня и улыбнулась -"Серёжа а Сэмка сам на трамвае ездит и самостоятельно доезжает до Днепровской и ко мне в сад, я накормлю его он побудет немного со мной и опять в путь по своим делам". Я поразился и спосил Анну Петровну -"а вы не боитесь отправляя его на улицу без надзора будет через дорогу переходить и машина собьёт" на это Петровна ответила мне что он очень самостоятельный и дома она его не удержит, а пешеходный переход он переходит только на зелёный свет светофора.

Прошло несколько месяцев и однажды мой знакомый, живущий в 77ом доме где жила Петровна с Сэмом рассказал мне о том как он подружился с этим псом. Кирилл как звали моего приятеля был предпринимателем он владел швейным цехом в этом же доме и потом развозил изделия по магазинам на реализацию и однажды когда Сэм внимательно наблюдал как Кирилл грузил пакеты в машину закончив грузить, он сказал псу в шутку -"ну поехали Сэм покатаемся" Сэм запрыгнул на переднее сиденье опёрся передними лапами о торпедо и они поехали.

...Утро Сэм начинал с того, что обходил весь район в поисках течной суки. А у нас на водной станции находившейся в шестидесяти метрах от 77го дома у Марты началась течка и тут же к нам явился Сэм которого работники станции прекрасно знали. Меня поражало как он умудрялся не конфликтовать со всеми кобелями в округе. Сэм начал было оказывать течной собачонке знаки внимания, но её постоянный партнёр громадный Прохор дал понять Сэму что его ухаживания неуместны и Сэм отстал, но со станции не ушёл.

Все дни пока у Марты длилась течка Сэм находился у нас, его кормили вместе с остальными собаками хотя он поначалу деликатно отказывался, но всё же голод не тётка и потом они лежали на траве. Василич, наш шеф спустил катер на воду для чтобы принимать экзамены и Сэм наблюдал как катер съезжал на тележке по рельсам в воду, а когда катер подошёл к причалу то Сэм стоя на причале смотрел как Василич настраивает мотор, а перед тем как оттолкнуться от причала Василич сказал -"Сэм прыгай ко мне покатаю" и Сэм прыгнул и сел на переднее сиденье и пока не приняли все экзамены у судоводителей он катался на катере, а потом когда они причалили он выпрыгнул и радостно залаял, Василич засмеялся и сказал -"ну и Сэм, моряком стал"! и они пошли по причалу на берег.

Как то зашёл в магазин расположенный в 77ом доме купить котлет и вижу Сэм прошмыгнул мимо меня в магазин. Я поитересовался у продавщицы про Сэма куда это он направился и она с улыбкой ответила мне, что он ходит через нас напрямую в свой двор это лучше чем обходить весь дом и добавила мне, -"он же умный как человек мне кажется он всё понимает не хуже нас а может и лучше".

Я вышел из магазина и у меня не выходил из головы Сэм я думал о том что этот пёс безусловно является ярчайшей личностью с поразительным интеллектом. Наверное в следующей жизни он будет незаурядным человеком. Чем ещё он удивит нас в будущем...

         Летом, когда мы были у бабушки с дедушкой на даче, соседская Альма принесла щенят.

        Они были такие маленькие-маленькие и все время прижимались к Альме и сосали молоко. Откуда она их принесла - никто не говорил, а мне очень хотелось тоже иметь щенка. Жалко, что не удалось с ними поиграть,потому что они еще такие маленькие. И Альма сердилась, когда их брали на руки.

        Но я все же сфотографировался с одним щенком, которого назвал Тобик. Тобик был такой маленький и теплый! И смешно пытался сосать мне пальцы. Я хотел попросить дядю Петю подарить мне Тобика, но мама сказала, что щенок еще очень маленький и ему сейчас надо жить со своей мамой.

     Ну,это правильно. И дядя Петя обещал, что он будет за Тобиком присматривать.

     Ночью мне было трудно дышать. Я все время кашлял и не мог хорошо откашляться. Мама испугалась, дала мне микстуру, таблетки, но они не помогли, и пришлось делать укол.

      А тетя, которая его сделала, сказала,что это, наверное, АЛ-ЛЕР-ГИ-Я. Может,на травы,может, на животных или еще на что. И что нам лучше вернуться в город.

       В городе было неинтересно после дачи. И мы поехали на море и жили в домике у одной тетеньки недалеко от моря.

Там я дышал то хорошо, то не очень.

     А когда вернулись домой, меня водили по врачам, делали много царапин с разными капельками на руках (это называется «тесты») и выписали какие-то таблетки. И еще- ингаляции.  И еще бумагу,на которой было написано, что мне можно, а что нельзя. 

     Оказалось, что Тобику пока нельзя приезжать к нам, что лучше ему немного еще вырасти на даче, а то в городе будет скучать без мамы и братиков. Я это хорошо понимаю, потому что у меня нет ни брата, ни сестры, и я очень хочу, чтобы они у меня были. И Тобик тоже.

    Но пока придется потерпеть. Как и уколы. Но я смелый и терпеливый! Я же их почти не бось.Только когда в локоть колят, тогда больно, но я стараюсь не смотреть и не плакать. Иногда это получается, а иногда –нет.

      А когда мне привезут Тобика, мы с ним будем гулять по двору, или ближнему парку.

Я буду, как взрослые дяди и тети, которые с большими собаками, бросать палку, или мячик, и Тобик помчится за ними и принесет их. Я его похвалю, дам конфетку и он будет меня лизать и махать хвостом. От радости.

     И я научу Тобика разным командам ... И все будут удивляться, что такой маленький щенок, а уже такой умный!

     А если на нас нападут те нехорошие мальчишки, что бросают бумажки не в урну и не моют руки перед едой, то я возьму у бабы Оли (она всегда в хорошую погоду на лавочке сидит) ее бо-ольшу-ую палку и ка-ак дам самому главному по голове! Трах-бабах! Тот ка-ак заплачет и побежи-ит! А я ка-ак ме-едленно поверну-усь , как богатырь из кино, к остальным! А они ка-ак перепугаются! И закричат: «Мама-а-а!» И бросятся бежать! В разные стороны, как разбойники из «Бременских музыкантов»! Трам- тарам-па-пам!

     Но я за ними не побегу, а верну палку бабе Оле и помогу ей дойти до дома.

      А потом об этом узнают в нашей старшей группе и Леночка захочет со мной дружить.

     А когда мы вырастем и поженимся, у нас будет много детей, и у всех будут щенки, или котята, или рыбки- кто что хочет! Потому, что у них не будет АЛ-ЛЕР-ГИ-И.

     А пока – надо выпить лекарство и правильно подышать в этот надоевший ингалятор. Я уже не боюсь обжечься его паром, и сам умею его включать и выключать.

 Ведь я же уже взрослый.

 

                            Зингер... Александра Чернышева