ОДУВАНЧИКИ

Рассветало. Лучи медленно восходящего солнца, добивая остатки темени, уходили в травянистую землю. Он встал с узкого дивана, прижатого к глухой стене квартиры, одел красного цвета спортивный костюм и решил прогуляться.

Петляющая с рытвинами и небольшими кочками дорожка вывела его на высокий обтёсанный, глиняный бугор с круто уходящей к мутной речке тропинкой, с которого открывался вид на раскинувшееся до туманного горизонта поле, застроенное крупными и мелкими домами, но это было не то поле, не выходившее из его памяти и мучившее более тридцати лет.

Он помнил. Утром то поле было ярко – жёлтым и живым, колыхалось, словно волны от набегавшего легко - игравшего ветерка. На закате: пушисто - седым, но тоже живым с красивыми почти воздушными белыми шапками. Росистым утром следующего дня остались одни торчащие, обвисшие стебли.

- Что сделалось с одуванчиками, - сказал он тогда, осматривая поле и подтягивая опустевший автомат, - то сделалось с моим взводом.

Он не хотел возвращаться в часть, так как верил: случившееся один раз, повториться ещё много раз.

Об уничтожении взвода, попавшего в засаду и расстрелянного в упор, разбирался особый отдел дивизии, но, кто передал информацию противнику о выдвижении солдат на новые позиции, так и остался неизвестным.