Девушка, уступите мне место!” - наверное, для того, чтобы мне легче было это сделать, на мои колени опустилась тяжелая угловатая сумка.
Довольная тетка устроилась на скамейке, подтянула к себе поближе вторую сумку на колесиках, проехавшись ею по чьим-то начищенным ботинкам и розовым босоножкам, удостоила меня неприязненным взглядом и посетовала: “А еще делает вид, что читает! ” Я собиралась снова уткнуться в книжку, но последнее замечание заставило меня внимательнее посмотреть на говорившую. Да если бы я увидела эту женщину до того, как она начала качать свои права, десять раз подумала бы, прежде чем уступать ей место!
Есть такой типаж - то ли тетка, то ли бабулька. Сидишь перед такой и думаешь: уступишь ей место - обидится, а не уступить неловко. Вот эта самая полутетка-полубабка и возмущалась моим наглым поведением.
Свой возраст она не замедлила громко озвучить: “Вот проживешь на свете шестьдесят лет, и никакого уважения от молодежи не дождешься!”. “Если будешь так орать - никогда не дождешься”, - это я, разумеется, не вслух. И не смогла отказать себе в удовольствии подумать: “Это ж надо так одеваться в шестьдесят! Не иначе, как у внучки позаимствовала”.
Бабулька была одета, может быть, и модно, но явно не по возрасту - розовая кофточка с коротким рукавом, розовые штанишки до колен, с красным поясом, и черные шлепанцы. Наверное, я не заметила бы всего этого, и, спрашивая за ее спиной: “Вы выходите?”, обратилась бы к ней, не глядя: “девушка”. Но когда к девичьей одежде прилагается сумка на колесиках и баул, когда женщина ведет себя как вздорная базарная баба - она стареет на глазах.
Про бабку я бы сразу забыла - сколько раз в день на таких натыкаешься? - если бы не встретила в тот же день свою учительницу по химии Лилию Алексеевну.
Когда я училась в школе, “химичка” была самой моей любимой учительницей. 
Благодаря ей, у меня до сих пор жива большая симпатия к химии. Предмет свой Лилия Алексеевна вела мастерски, знала, любила, восхищалась им - и нам, своим ученикам, все это смогла привить. Очень любила показывать нам опыты и учить их делать самостоятельно: взрывала водород, что-то жгла в пламени горелки, получала серу и осадок серебра, выделяла что-то ароматическое - словом, химичила вовсю! До самого последнего двоечника умела донести информацию. Веселая и строгая одновременно - бывает такая веселая строгость: “За бесхалатное отношение к уроку химии буду ставить двойки!” И, разумеется, не ставила. Школьного курса в изложении Лилии Алексеевны мне хватило на то, что бы в голодные студенческие годы подрабатывать репетиторством.
Школьнику все учителя, кроме совсем уж молоденьких, кажутся ужасно старыми. Про возраст Лилии Алексеевны я думала: “Ну, что-то около сорока”. Потом поумнела и дала побольше: “около пятидесяти”. И то, и другое для семнадцатилетней девушки такие же далекие и загадочные величины, как для пятилетней девочки - пятнадцать и двадцать лет. И той и другой кажется, что за этими сроками жизнь кончается…
Глядя на Лилию Алексеевну, я убеждалась - можно жить и после пятидесяти. Не обязательно записывать себя в старушки и надевать на голову платочек, а на ноги галоши.
Можно ходить и в джинсах, и в коротких юбках, и на каблуках - если здоровье позволяет.
Школу я закончила пять лет назад и, не испытывая особого тепла к этому заведению, так ни разу его и не посетила. И вот встречаю Лилию Алексеевну на улице - все та же мальчишеская стрижка, прямая спина, веселое лицо, летящая походка, и очень хорошо она выглядит загоревшая, в светлом летнем платье и босоножках на каблуке. Мы обрадовались друг другу, разговорились и, между прочим, Лилия Алексеевна сказала: “А я вот на пенсию все-таки вышла, устала. Да нет, не работать, ездить устала на работу, все-таки мне уже семьдесят два”.
Если бы было, куда сесть посреди улицы, - я бы села. Но ничего подходящего вокруг не было, и мне пришлось устоять на своих двоих.
Лилии Алексеевне, думаю, было приятно мое честное признание в том, что я раньше думала про ее возраст, но о пенсии она говорила с грустью - ведь работать-то она не устала! Но я уверена, что для такого хорошего учителя всегда найдутся ученики. Только ездить теперь не Лилия Алексеевна к ним будет, а они к ней.
Теперь я понимаю, что женщине быть женщиной - красивой, милой и веселой - можно в любом возрасте. И после тридцати, и после пятидесяти, и после семидесяти. Женщина никогда не должна говорить себе: “молодость проходит, мне уже целых двадцать пять лет!”, или “ну, разве это жизнь после сорока пяти, уже не ягодка!”, или “ну, вот мне пятьдесят пять - теперь я бабушка и буду вести себя как бабушка”…
Предлагаю вышеперечисленные три возраста именовать: цветочек, ягодка и изюминка! Ведь одно ничуть не хуже другого.
Еще я поняла, что важен не только внешний вид. Точнее, он только побочный продукт того, что происходит внутри. Должен быть в женщине какой-то негасимый огонь: может быть, любимое дело, может быть, какое-то хобби, может, еще что-то. Никогда нельзя ставить на себе крест! Живите, наслаждайтесь жизнью и не думайте о возрасте!
Женя Чикурова.
club-za-50.com
Свежие комментарии