Итак, сегодня мой профессиональный праздник – день дурака. Именно 1 апреля 1974 года были заложены первые кирпичи для моего личного пьедестала, с высоты которого я предстал Дураком с большой буквы.
Итак, в указанный день два моих дипломника с раннего утра изобретали какую-нибудь гадость для случайного посетителя нашей лаборатории. Я, кстати, там работал старшим инженером по хоздоговору и занимался ЭКСПЕРИМЕНТОМ, надеясь слепить ДИССЕРТАЦИЮ. Гадостью дипломники занимались серьёзно: сооружали механизм из мешка с ватой, веревки и системы блоков. По замыслу устроителей мешок должен был упасть на голову гостя в процессе открывания входной двери. Первым оценил изобретение я, когда пришел на работу. Изобретение свалилось мне на голову, я долго критиковал ребят за “детский сад, младшая группа”. Но идея понравилась. В результате был проволокой прошит мягкий стул. К проволоке присоединили щуп течеискателя «TESLA». Стул гостеприимно установили в самом удобном для посиделок месте, а шнур с вилкой протянули за мою установку, где я и спрятался. Суть группового сговора заключалась в том, что ребята должны были дать мне знать, что на стул кто-то сел, ну а я должен был этот течеискатель включить. Кстати, на конце щупа этого прибора вырабатывалось 30 киловольт полноценного искрометного электричества – убить не убьет, а смеху доставит!!! К нашему несчастью на стул сел никто иной, как сам ШЕФ – мой научный руководитель Борис Николаевич Мехедов (О, Боги!!). Ребята знак подали – мол не включай! Но я не понял и включил. И вылез из-за установки, чтобы оценить эффект. Эффект был оценен сполна. Грозный Мехедов, оправившись после шока, пригладил встопорщенные, как у одуванчика волосы, сказал два слова: “Ну, Поляков!” и вышел. Репрессий я ждал долго, но прошла неделя, другая и всё как то забылось.
Прошло три недели, в стране начался ленинский коммунистический субботник. На субботнике мы наводили порядок в лаборатории – разбирали одну из «этажерок». В те годы микроэлектроники не было, все приборы были ламповыми, большими и о-о-очень тяжелыми . Студент делал установку для своей курсовой или дипломной, сооружая так называемую этажерку: из металлического уголка делалась вертикальная башня, достигающая иногда 3 метров в высоту, на полки устанавливались различные приборы: источники питания, генераторы, анализаторы, осциллографы и т.д. Всё это опутывалось соединительными проводами, гудело вентиляторами, моргало лампочками и экранами и напоминало неизвестно что из фильмов ужасов. Вес чудовища достигал 500 кг. Наша этажерка была приговорена еще и потому, что перекрывала доступ к «бару» - ящику с разными химреактивами, который стоял на подоконнике. Разобрав этажерку и получив тем самым санкцию, я открыл бар и нашел там… батон хлеба. Хлеб был максимум трехдневный. Но в баре то он пролежал не меньше года! Озадаченный этим феноменом, я отправился к Сухотину и показал ему батон.
- Ну и что? – спросил Сухотин
- Но ему год! В баре год пролежал!
Леонид Николаевич Сухотин, завкафедрой ядерной физики, милейший человек, оптимист по жизни, мгновенно оценил значение сделанного мною открытия минимально на Нобелевскую премию. Ни секунды ни он, ни я не сомневались в том, что виновниками свежести хлеба являются именно химреактивы, хранящиеся в баре и создавшие благоприятную среду.
- Запиши все ингредиенты, температуры, вспоминай когда конкретно ТЫ его туда положил! Это же извечная мечта человечества – сохранять свежим хлеб! Проблемы полярников, моряков, космонавтов, в конце концов!
Меня начала раздувать гордость. Через полчаса вся кафедра стояла на ушах: Поляков сделал открытие века! Уже и по университету поползла молва. Я переливался всеми цветами радуги, уподобленный мыльному пузырю.
В 14 часов пришел Мехедов. Я гордо так подошел к нему походкой нобелевского лауреата и почему-то снисходительным тоном родил монолог:
- Борис Николаевич! Я тут.. гм… открытие сделал… гм. Вот, думаю, понимаешь ли, включить вас … гм… в список соавторов
- Что, батон нашел?
-А откуда вы??? Знаете?
- Да я его вчера туда засунул! Я же знал, что ты его сегодня найдешь!
Потом Мехедов показал, как он это сделал на примере неразобранной этажерки. Он одной рукой наклонил ее, а другой показал, как. Он был очень сильный физически, наш Борис Николаевич! Светлая ему память.
- Это тебе за электрический стул!
И залился смехом, как ребенок. Надо мной смеялся весь университет. Ну, может быть, не весь… Но кафедра ядерной физики – точно!
Свежие комментарии